Вечером была баня. Не совсем та, что привычна нашему пониманию. Просто помещение с тазиками, холодной и горячей водой, мылом и мочалками, где можно смыть грязь и пот, наработанные за день. Очень актуальное помещение, надо заметить. Особенно полезным оно оказалось в тот день, когда прибыл гномий обоз из Синих гор, с несколькими подводами угля. К моим повседневным обязанностям добавилась ещё и перегрузка угля с подвод в углярку. Чёрной мелкой пыли было столько, что я стал похож на негритёнка, и даже тщательная помывка не особо исправила положение. Пыль, растворённая потом, успела въесться в кожу, а брови и ресницы, ещё целую неделю сохраняли следы чёрного макияжа. И был этот день седьмым днём декады, после которого наступали три выходных дня.
За день я уставал настолько, что сразу после ужина вырубался без задних ног, и дрых беспробудно, до самого восхода Радуги. За эти дни, сон мне был всего единожды, но это был не тот сон, а просто какая-то игра воображения.
Приснились мне две драконьи рожи, и рожи эти были явно женскими. Вот как-то сразу это чувствовалось. А может, было, что особенное в физиономиях, что выдавало женское начало. Морды долго рассматривали меня, и даже обнюхивали, а потом одна из них заявила.
– Ну, даже не знаю, возможно, твой Гор и прав.
– Да это точно он. – утвердила вторая рожа.
– Ну ещё бы ты думала иначе, ты, Дара, своему Гору во всём потакаешь. – первая рожа продемонстрировала змеиный язык.
– Ничего не во всём. – возмутилась вторая.
Первая морда снова склонилась надо мной, и теперь уж точно обнюхала, и даже коснулась лица своим языком.
– Хорошенький, и пахнет как мы. – заключила она.
– Это в нём наша кровь. Гор провёл полный ритуал. – объяснила Дара.
– Всё равно хорошенький, жаль, что человек.
– Ила! Ты дура. Твоя нездоровая любовь к людям, тебя погубит.
После этого рожи растворились в сонном эфире.
– Ой, какой ты нарядный. – рассмеялась надо мной Афа, старшая дочь хозяина трактира, что подала мне на стол мой скромный ужин. Приличного размера кусок варёного мяса, картофель на гарнир, краюха хлеба, пара ломтей сыра и кружка эльфийского эля. Да уж, кормят тут везде от души.
– Смейся-смейся. – ответил я, понимая, на что она намекает.
Афа послюнявила палец и попыталась оттереть уголь с моей брови.
– В баню тебе нужно. Хочешь, я затоплю?
– Спасибо, но я уже был.
– Да где ты был? Я тебе про настоящую баню говорю, с парком и веничком. – настаивала на своём предложении Афа.
– Ну, если так, то не откажусь. – не особо сопротивляясь, согласился я.
Через час баня была готова. Афа снабдила меня полотенцем, мылом и свежей вехоткой с пахучими травами. Дала сменную одежду, лёгкие штаны, вроде трико и безразмерную рубаху длиною до колен. Мою одежду дочка хозяина любезно согласилась постирать.
Пока я намывался, Афа в предбаннике выстирала мои штаны с труселями и куртку, развешала сушить всё это на улице, после чего, бесцеремонно, и без какой-либо ноты стеснения, ввалилась ко мне в парную.
На ней была серая поношенная рубаха, типа той, что она приготовила для меня, такой же длины, только без рукавов. Рубаха изрядно промокла во время стирки, от чего теперь прилипала к телу, выставляя на обозрение женские формы. Я тут же почувствовал, что мне срочно нужно прилечь, и желательно на живот.
– Ты чего пришла? – кукожась, как школьник на медосмотре, поинтересовался я.
– Да вот, решила тебе спинку потереть. – без всякого заигрывания ответила Афа. И видя моё смущение и укладывание на живот, поправилась. – Ну, или попарить.
