– Что, простите?
– Язык мудрых сообщает добрые знания, – продолжал «издеваться» игумен. Он будто намекал на что-то, но профессор никак не мог уловить сути. Кукушкина понемногу начали утомлять все эти проповеди и витиеватые цитаты из Писания. Как-никак он был всего лишь материалистом, хоть и знающим «Отче Наш» и даже постящимся, но всё же далёким от догматов церкви. И потом, в Москву ехал он не ради библейских проповедей, которые запросто мог бы послушать и в Ленинске, но ради советов и конкретики, а получал лишь туманные ориентиры, похожие на некие символы, по которым приходилось искать дорогу к заветной цели, всё ещё очень далёкой. У Валерия Степановича начала болеть голова.
– Простите… Что вы хотите сказать?
– Я лишь хочу сказать, сын мой, что любое созидание есть благо, умножающее полезные знания. Тем более если сотворено сие человеком верующим. Вы, кстати, верующий?
– Ну, разумеется.
– А скажите-ка, профессор, – неожиданно вступил иеромонах, – когда отмечается Успенский пост?
У Кукушкина, к счастью, этот вопрос не вызвал паники. Валерий Степанович напряг память и ответил:
– Если я ничего не путаю – с 14 по 27 августа.
Отец Тихон заулыбался и шепнул что-то архимандриту.
– Вы что же, и в партии состоите? – спросил игумен.
Кукушкина, который уже начал раздражаться, так и подмывало спросить: «А вы, отец Николай?», но величайшим усилием воли Валерий Степанович заставил себя остановить эти дьявольские позывы и, сосчитав до пяти, успокоился и ответил:
– Состою, Отец Николай.
Игумен лучезарно улыбнулся.
– Тогда не вижу повода отказывать вам, сын мой. Одну минуту…
Священник о чём-то пошептался с архимандритом и сказал:
– Ну что ж, ваша кандидатура, определённо нам интересна. Давайте запишем вас… ну, скажем, на среду. Подходите к трём.
Валерий Степанович раскрыл рот.
– Как на среду?! Я же объяснил: я тут в командировке!..
– Но у нас только по предварительной записи, – твёрдо заявил игумен. – Вы читали постановление правительства о Синодальных отделах?
– Мельком…
– Мельком!.. – хмыкнул Отец Николай. – Мельком, сын мой, не в счёт!
– Подождите, отец Николай… Валерий Степанович, дорогой, – вкрадчиво заговорил архимандрит, – войдите в наше положение. У нас таких проектов – великое множество, и всяк норовит первым пролезть. Поэтому и ввели очередь, чтобы, так сказать, произвести… этот… как бишь его там?.. – насупил брови отец Пигидий.
– Кастинг, – подсказал иеромонах.
– Вот-вот!.. Пришёл, скажем, человек на приём записаться, а мы смотрим – у него и глаз дурной, и креста на нём нет. Шалишь, брат, думаем! А появляется учёный муж, да с идеями, да верующий, – сразу ясно: сие есмь благо! Наш человек! Но очередь – главное требование закона. Вот вы постановления не читали, а зря. Там, в частности, говорится, что все заявки принимаются в порядке очереди, запись на которую осуществляется по месту проживания грантополучателя. Вы вот где проживать изволите?
– В Ленинске.
– Вот. Там вам, по идее, и следовало бы записаться. Мы, дорогой Валерий Степанович, и так закон нарушаем, привечая вас, хотя, по большому счёту, и слушать бы не должны…
– Что же мне теперь делать? – загрустил Кукушкин. – Не могу ж я тут до среды торчать: у меня и денег-то в обрез, и в Ленинске ждут… Неужели нет выхода, отец Пигидий? – Валерий Степанович с мольбой взглянул на священника. Ареопаг снова зашушукался. Наконец архимандрит сказал:
