- Что это? – тупо интересуюсь я.
- Мороженое.
- В марте, когда снега по колено намело?
- Именно, - он улыбается и со своими ямочками становится совершенно очаровательным.
Сбиваюсь и беру стаканчик у него из рук, неосознанно сводя брови на переносице. Я только что назвала Шмелева очаровательным. Хочется оторвать свою голову и выкинуть в сугроб. Или хотя бы вытряхнуть туда свои идиотские мысли. С ума сойти. Очаровательный? Типа он меня очаровал? Нет, ерунда какая-то.
- Ты знаешь, сколько там калорий? – вырывается у меня.
Тут же жалею, что снова не сдержалась. Потому что серые глаза Шмелева впиваются в меня с особым вниманием.
- Гольцман, - неожиданно мягко говорит он, - ты же понимаешь, что, если совсем не есть, это не самый верный путь? Не все диеты правильные. Точнее, в большинстве своем они просто убийственные. Если ты хочешь достичь какой-то формы, нужно подходить к делу с умом и следить за балансом. И ни в коем случае не вырубать из своей жизни удовольствие, ты же так с ума сойдешь.
Я молчу. Смотрю на него, насупившись. Говорю:
- Спасибо за лекцию, я сама разберусь.
- Я вижу, как ты разбираешься.
- Это не твое дело, - начинаю выходить из себя.
- Согласен, - Яр улыбается. – Поэтому просто попробуй мороженое. Есть определенный кайф в том, чтобы есть его на холоде.
- Ты имеешь в виду ангину? - ворчу, но все равно откусываю.
Вкус потрясающий. Сладость тут же тает на языке. И он прав, есть что-то особенное в том, чтобы есть его на морозе. Наверное, для меня это что-то сродни хулиганству.
Я откусываю еще несколько раз, погружаясь в собственные ощущения. Неосознанно прикрываю глаза. Когда поднимаю веки, вижу насмешливый взгляд Яра.
Он спрашивает:
- Ну как?
- Вкусно, - сдаюсь я.
- Доверяй мне, Гольцман. Я не исчадие ада. Иногда я тоже хочу поделиться с тобой чем-то хорошим.
Я почти не дышу. Неожиданная и, я бы сказала, неоправданная волна слез подкатывает к горлу и выше, пощипывая нос, и мне приходится спешно проморгаться, чтобы Ярик ничего не понял.
- Спасибо, - почти шепчу.
Чувствую себя слабой. И беспомощной. Перед ним почему-то теряюсь. В колледже на парах очень легко грубить и строить из себя язву. А тут, с пломбиром в руке, я вообще не знаю, как себя вести.
Доедаю стаканчик и вдруг обращаю внимание на то, что солнце выглянуло из-за туч. Впервые за долгие недели. Я разворачиваюсь и подставляю лицо под теплый свет.
Яр встает рядом со мной и раскрывает руки навстречу солнечному свету, подражая моему жесту.
- Очень его не хватало, да? – говорит он с закрытыми глазами.
- Да.
Затихаем, наслаждаясь теплом. Даже удивительно, что в этот момент я ощущаю себя очень комфортно.
- Пойдем.
- Куда?
Я снова теряюсь, потому что была уверена, что мы сейчас разойдемся по домам.
- Купим тебе что-нибудь, - Яр решительно срывается с места и, как всегда, меня даже не ждет.
Приходится нестись за ним почти вприпрыжку:
- Подожди! Шмелев! В смысле «что-нибудь»?
Наконец догоняю и пристраиваюсь к торопливому шагу его длинных ног.
- Что-нибудь из одежды. То, что тебе самой понравится, - он бросает на меня очередной неоднозначный взгляд.
Неужели так очевидно то, что меня не очень впечатляет мой гардероб?
Говорю упрямо:
- Мне ничего не нужно.
- Иногда можно покупать что-то ненужное, прикинь? – фыркает насмешливо.
- Зачем?
- Когда у тебя день рождения?
- Был в феврале.
- Ну тогда, - он придерживает меня за рукав куртки, пропуская машину, - считай, что это подарок.
