За две минуты до начала пары распахивается дверь, и появляется он. Король собственной персоной. Волну эмоций в грудной клетке я распознать не способна. Надеюсь, что это раздражение.
Яр проходит на свое место, не удостаивая меня и взглядом. Не хотела бы в этом даже себе признаваться, но это безумно обидно.
- Здорово. Как проект? – говорит Ктитарев сзади меня, понизив голос.
Как будто я глухая абсолютно. Но реагировать я не намерена. Увлеченно лезу в сумку, якобы выискивая что-то. А сама вслушиваюсь.
- Все окей, - сдержанно отвечает Яр.
- Гольцман из тебя уже всю душу вытрясла, наверное?
- Она… - Яр подтормаживает, а я внутренне замираю, - она…
- Невыносима? – подсказывает Вадик.
- Можно сказать и так, - смеется Шмелев.
Ну вот и все. Я до последнего ждала, что он меня защитит. Наверное, это глупо. Просто хотелось верить, что между нами возникли действительно какие-то хорошие и важные отношения. А я, оказывается, невыносима.
А я еще, как дура, нарядилась во все, что мы выбрали тогда вместе. Щеки горят. Чувствую себя идиоткой. И почему я решила, что один день что-то решает?
Ненавижу все, что происходит. И особенно – свои эмоции. Да пошел он. Больше никогда не позволю себе расстраиваться из-за тупого Шмелева.
И как только эта мысль мелькает в голове, я понимаю, что безбожно себе вру.
18. Глава 18
Всю пару я честно стараюсь слушать препода. Как всегда, кропотливо веду конспект. Точнее, пытаюсь. Мысли путаются, слова бросаются от меня врассыпную по всей странице. Красная ручка трижды падает на пол, и на третий я зло отшвыриваю ее ногой в сторону. Что я собралась подчеркивать? Разве что если написать «Женя – дура» и жирно выделить цветом. В какую авантюру я вписалась? Есть ощущение, что на кону не только оценка по социологии. А что-то еще. Сделка с дьяволом, не иначе.
В конце концов перестаю записывать и устремляю меланхоличный взгляд в окно. Хоть бы весна уже началась, что ли. Уже было бы как-то полегче. И вдруг меня посещает странная мысль. Я бы сказала, почти ошарашивает. Почему Ктитарев спросил Яра, как ему проект? Разве в субботу, когда они играли в приставку, он не мог этим поинтересоваться? Предположение мне в голову приходит только одно – Шмелев мне соврал. Тогда где он был на самом деле? И самое главное, зачем вообще ответил неправду? Был с одной из своих бабочек-однодневок? Мог так и сказать. Или не отвечать вовсе. А самое главное – какая мне вообще разница?!
Разве мне вообще есть дело до того, как он проводит время? Даже если по итогу мы реально подружимся (ведь именно это я стремлюсь доказать), мне должно быть плевать на все его недоотношения.
Нервно чешу голову за ухом. Тут же себя одергиваю. Мама говорит, что в такие моменты я похожа на блохастого кота.
Думаю, не стоит спрашивать Шмелева о том, где он был на самом деле. Может, я вообще что-то не так поняла. В конце концов, он не обязан передо мной отчитываться.
Все это проговариваю внутри себя размеренным спокойным тоном. Когда препод нас отпускает, я с достоинством собираю вещи. Я взрослый человек. Умная девушка. Мне эти разборки вообще до одного места. Ничего мы друг другу не должны. Только сделать вместе проект, вот и все.
- Скажи честно, ты мне соврал? – в следующую же секунду, выпаливаю Шмелеву прямо в лицо.
- Чего?
- В субботу ты был не с Вадиком? Он спросил тебя про проект. Так, как будто вы не виделись до этого.
