На его вопросительный взгляд поясняю:
- Хочу видеть, что ты пишешь.
Он безразлично пожимает плечами:
- Как хочешь. Сними блокировку.
Я сначала набираю код и только потом соображаю, что не стоило делать это под его прямым взглядом. Мало ли, чего от него можно ожидать в дальнейшем.
Яр открывает мой диалог с Долиным, и явно читает нашу последнюю переписку. Чувствую себя почти что голой.
- Зачем читаешь? – возмущаюсь вслух.
- Между друзьями нет никаких тайн, милая.
- Ты сам сегодня сказал, что мы еще даже не друзья1
Яр хмыкает, начинает набирать сообщение, потом тормозит. Спрашивает:
- Как ты его называешь обычно?
- По-разному, - почему-то смущаюсь. – Антоша, Долин, Доля.
Шмелев поворачивает голову и оказывается, что я подсела слишком близко к нему. Чувствую отголоски его дыхания на своей скуле. Намеренно сама не поворачиваюсь. Не хочу встречаться с ним глазами. Не уверена, что готова к тем эмоциям, которые там увижу.
Он снова утыкается в телефон, набирает сообщение заново.
Женя Гольцман: Антош, кажется, мы давно не тусили вместе. Есть в твоем плотном графике перерыв на кино?
Антон Долин: Малышка, жутко занят до пятницы, ты же знаешь.
Женя Гольцман: Знаю, конечно, просто соскучилась. Можем пойти на какой-то поздний сеанс.
Антон Долин: В принципе, можно, конечно. А как насчет режима?
Женя Гольцман: Режим подождет. Есть классный ужастик завтра в десять вечера.
Антон Долин: Ты наконец созрела для ужастика?
Женя Гольцман: Я давно уже созрела, Антош. Если что, защитишь меня от монстров?
Антон Долин: Не вопрос. Беру билеты?
Женя Гольцман: Выбери ряд подальше. Чтобы было не так страшно *подмигивающий смайлик*
Яр блокирует экран, и я наконец возвращаюсь в реальность. Отмечаю, будто со стороны, как беспокойно вздымается моя грудная клетка. Чувствую себя отвратительно. Как будто я снова в школе, когда надо мной издевались. Но теперь я по другую сторону. И тут не менее отвратительно. Чувствую себя оплеванной.
Но самое худшее еще впереди. Когда я справляюсь с первыми негативными эмоциями и могу повернуться к Яру, то вижу какой-то очередной странный взгляд. Исступленный. Воспаленный. Обвиняющий. Последнее хуже всего.
Чувство вины – это моя перманентная реальность. За то, что много и неправильно ем. За то, что плохая дочь. За то, что недостаточно стараюсь. А теперь – что плохая подруга. Для всех. Для Долина, для Алины и даже, простите меня все боги, для Шмелева.
- Что мне надо будет делать? – почти шепчу.
- Ничего особенного, - Яр придвигается еще чуть ближе, и этот контакт пробирает меня до костей.
Серые глаза – почти что магические, иначе почему они так затягивают? Хотела бы отвести взгляд, но не могу. Физически нет сил. И самое страшное, я вдруг кое-что понимаю. Осознаю на каком-то глубинном уровне. Я действительно ничего не понимаю в отношениях и простое бытовое общение с людьми иногда дается мне чуть сложнее, чем остальным. Но вот сейчас я точно понимаю, что к Шмелеву меня тянет. В грудной клетке все переворачивается от того, как он смотрит, как дышит рядом со мной. Все мое нутро стремится к нему. Я думала, что его ненавижу. Но сейчас очень сильно в этом сомневаюсь. Может, это стокгольмский синдром? Может, это изначально было чем-то другим?
Как бы то ни было, больше всего на свете я хотела бы коснуться его сейчас. И я так и делаю. Двигаю свой локоть по столу, чтобы дотронуться до его руки. Когда это происходит, всем телом вздрагиваю. Получаю подтверждение своим спутанным предположениям.
