То пространство, область или пустоту – названия этому нет – где меня жгло, раздирало и мучало, невозможно как-либо осознать. Любая попытка осмысления кусочек за кусочком нанизывала ошметочки растекающегося разума на высоковольтные диоды, которые своим свечением прожигали бессильную плоть. Ощущение собственной потерянности изящно приправляло это острое блюдо. Довершением служила удушающая тяжесть.
Я ощутил свое лицо. Скорее это было ощущение колющей боли на лице. Постепенно приходя в себя, стало понятно, что двигаться я не могу. Меня стягивали крепкие ремни. Даже головой пошевелить было невмоготу. Когда я вернулся полностью и с трудом открыл глаза, то увидел над собой заплаканное и уставшее лицо девушки-лисички. Она хотела поцеловать меня, но наклонившись, отпрянула, слегка улыбнувшись уголками рта. После перед моим лицом она занесла руку, держащую пинцет. Ее спасительные манипуляции пусть и продолжали тревожить раны, но это успокаивало Радмилу. Как она поясняла в процессе: все мое тело покрыто щепками и занозами, но больше всего их в единственной открытой части тела – в лице.
Медленно и старательно извлекались деревянные частички из живой плоти – все, до малейших волокон. Когда я снова решился пошевелиться, девушка тут же отпустила ремни.
– С такими ранами и страшной агонией, ты мог навредить себе, поэтому я тебя связала.
– Что там произошло? – еле шевеля исколотыми губами, спросил я.
– Я спасла тебя! – со счастливой улыбкой ответила девушка, ее глаза повлажнели. – Прости! Твои раны получены от разнесенной мной двери. Когда вы закричали, мне ничего не осталось, как рвануть тяжелый стол и швырнуть его в дверь. Я вытащила тебя из той комнатки, закрыв в ней тем же столом Елизара.
– Так мы все еще в его доме?
– Мы в одной из спален. Я оттащила тебя сюда, стянула ремнями и приготовилась, а после связала это ничтожное существо, – ярость и отвращение влились в милейший голос. Ее рука дрогнула, и я застонал от, скользнувшей слишком резко по ране, щепки.
– Где мой медальон? – забеспокоился я, потрогав шею. – Где он?
– У меня, – виновато проговорила лисичка. – Я нечаянно сорвала его, когда несла тебя сюда.
– Надень его обратно! – попросил я.
Я позволил ей снять медальон! Девчоночка-лисичка оказалась настолько ценна и близка для меня? Видимо, она в меня влюблена. Влюблен ли я? Не уверен…
Я раскрутил медальон, но результат оказался плачевным. Раны затягивались и оставляли в плоти частички двери, не выталкивая их. Пришлось применить иную методику, и обратным вращением шарика вскрыть снова порезы.
Прошло достаточно много времени, пока Радмиле удалось лишить меня дверных щепок. Чтобы восстановиться мне хватило нескольких минут. Когда я смог свободно встать, то сразу оделся и вышел из комнаты в коридор.
– Радмила, теперь я цел. Пришло время сделать выбор. Идем к Елизару!
– Алекс, – она воспрянула духом, – давай разберемся со всем этим, а после немного отдохнем. Я несколько устала.
Девушка подошла ко мне, и мы обнялись.
– После таких бесед нам нужен будет отдых.
– Скорей бы, – эта заботливая девица преобразилась, и теперь на ее лице сияла пусть и усталая, но улыбка.
В дальнем конце кабинета, где недавно велся занимательный диалог, царил беспорядок и кавардак. Былая важность, царившая в комнате, улетучилась, и ей на замену пришло запустение.
Проем справа закрывал весомый стол.
Я схватился о верхний край стола и потянул. Грохнувшись в стандартное положение, он открыл вход в комнатку. Там было пусто… И стерильно чисто.
