- Хорошо, - сквозь зубы шипит, но слегка наклоняется и провожает Ирину до стула, который ей выдвинул Марк, строит из себя джентльмена и, почувствовав, что запахло жареным, специально провоцирует скандал.
- Вот и отлично, - я согласно киваю ему, с одобрением похлопывая плечи, - а теперь присядь, и прошу тебя, прекрати смотреть в их сторону. Между ними нет ничего, - убедительность взыграла роль, и Степан сдался, присаживаясь обратно. Мама глядит сначала на меня, а потом на Марка и хмурится, явно сделав в своем головном блокноте пометки. Зоя Степановна не так-то проста на первый взгляд, и я уверен по окончанию мероприятия мы оба будем отчитаны своей матерью. Эта мысль греет мою душу, будто я вновь вернулся в юность. Сам себе ухмыльнулся и сел с ней рядом, по правую руку от отца, а Марк и Ирина по левую. Усталость берет своё, а тело после перелета ноет, ощущаю покалывания в затекших мышцах, и уйти тоже не имею возможности, хотя бы ради мамы должен просидеть весь этот цирк. Отец стучит ребром вилки по хрустальному бокалу, завладевая вниманием и тишиной у всех присутствующих.
- Спасибо, - благодарит и встаёт. - Сегодня я рад, как никогда, - ясно, теперь отец переходит к своей неизменной речи о семье и ее счастье. - Оба моих сыновей сидят со мной, - бегло глядит на меня, а потом поворачивается к Марку, удостоив того большим вниманием. На выходку отца лишь фыркнул, мама в это время положила на мою руку свою и сжала, я тут же повернулся к ней. Она одними губами прошептала, чтобы я проигнорировал все это, и я сделал бы так, если бы не одно "но".
- Леонид, - отец обращается ко мне, притворно спокойным тоном голоса, и я напрягся, но кивнул, готовый его выслушать. - Надеюсь, ты не сбежишь от нас при очередной незначительной проблеме, - укоризненно уставился на меня, проговорив это в шутку, но только не для меня, и я встал, конечно, отец не ожидал такой реакции и был слегка удивлён на мою выходку. Это было больно и унизительно, услышать от родного отца, что моя жена это "ничто", и не имеет такого огромного значения ни для кого, кроме меня самого и моих друзей.
- Всего доброго, - сквозь зубы проговорив слова, с характерным скрежетом отодвинул стул и выхожу из застолья, совершенно наплевав на их реакцию в виде удивления и ахов, пронесшихся эхом по залу.
- Я тебе не позволял покидать место, - прогремел его голос, затем уже вскочила мама и рванула за мной, потому как я в это время вышел из комнаты и направился вверх на второй этаж, где все ещё была моя спальня.
- Лёня, - мама окликает меня, и я оборачиваюсь на лестнице. Она нагнала меня, чуть запыхалась, но держится и дышит глубокими вдохами, чтобы унять все ещё присутствующую боль от ранения в недавнем прошлом. - Просила тебя, проигнорируй, - качает головой, выравниваясь на ступеньках со мной, смотрит в глаза, затем берет в ладони мое лицо. - Ты его знаешь, брат твой тоже, да все окружающие в курсе об отцовских вспышках. Мы не в силах переделать то, что само по себе не изменится никогда.
- Почему ты всегда его защищаешь? - с прищуром задаю вопрос, хотя не имел никакого права этого делать. Плечи мамы поникли, и она выпустила из колыбели своих рук мою голову, а я будто потерял вновь что-то родное.
- Наверное, потому что всегда буду его любить, сынок, - с грустью улыбается, но глаза выдают её душевную боль. - Владимир подарил мне замечательных сыновей, а разве этого мало для женского счастья? - риторический вопрос, но я все же на него отвечаю.
