Профессор и Душа - страница 15

– Правильно. Пусть души возвращаются. Мы их любим! Мы скучаем по ним! Ох, как скучаем! – Вино все сильнее действовало на Профессора.

– Мы помним и любим их. Парк кез аствац! Слава тебе, Господи!

Душа Хачатура страдала, искала понимающую, чувственную душу и она отозвалась в Профессоре. Хачатур посмотрел на мертвый цветок.

– Засохла… – посочувствовал Хачатур – Роза чувствовала любовь.

– Я часто думаю о жизни… – Профессор уставился на глазурь кулича, искал ответ в ее белизне. – Как славно ты говорил о бессмертии души. Мне даже завидно стало. Такая в тебе вера… В суете забываем Бога, обманываем наши души, а ради чего? В чем искать силы, как обрести душевный покой? Вот ты, Хачатур, веришь, в бессмертие души, что она переселяется в новое тело?

– Верю! Всей душой верю! – с горячностью подтвердил Хачатур.

Хачатур вытер платком вспотевшее лицо. Он побледнел, закашлял в кулак, опустил страдальческое лицо, глухим голосом поведал Профессору:

– Мой мальчик остался под руинами школы, ему было восемь… Армения вопила в горе: «За что, Господи?!» В скорби слезились скалы, плакала природа, рыдало небо. Слезы текли днем и ночью. Истерзанные души жаждали покоя. Я искал утешение в смерти. Но она особа капризная. Я запил, сжигал себя. Мечтал умереть, чтобы моя душа свиделась с душой моего мальчика…

Хачатур оглянулся, словно боялся, что кто-то его услышит.

– Мне не дано было умереть. Я узнал великую тайну! – тихо сказал он.

Он горестно вздохнул, слезы струились по щекам и, натыкаясь на плотину белых усов, искрились росой.

– Меня спас мой мальчик… – Черные глаза сверкали безумным блеском. Профессор смотрел с сочувствием. – Верьте мне! Это было в сороковины моего мальчика. Сердце пронзила невыносимая боль. Я обрадовался: скоро встречусь с сыном и канул в темноту. Бригада кардиологов из России спасла меня. Жена спросила, кто их вызвал, как оказались здесь. Врач сказал, их остановил мальчик, в слезах умолял спасти отца. Пока сообщали центру, мальчик исчез.

Тело Хачатура обмякло, лицо утонуло в грубых руках. Профессор не выдержал, положил руку ему на плечо. Хачатур поблагодарил кивком и его прорвало. Клокочущий плач шел из оголенной души и трепетавшего от боли сердца. Он выдохнул душераздирающую боль, поднял голову, улыбнулся.

– В Пасху мы шутливо били яйца. Он всегда побеждал. Смеялся, сверкая глазками, и все счастье мира было в моем сердце… Ради такой минуты, я жизнь готов отдать!… – тихо проговорил. – Его душа спасла меня… Я верю, его душа жива. Профессор, знаете, что мне помогает жить? – шептал он.

– Что? – выдохнул Профессор, сознавая, что обрел друга, желающего поделиться сокровенной тайной.

– Вера, что его душа вернется. Обретет новое тело, начнет жить. Он не познал прелести жизни. Да, жизнь тяжела. Но ради красоты мира, ради любви к женщине, ради своего продолжения в детях, ради всего, что дано Богом, стоит жить. Да, жизнь прекрасна! – Он чудаковато улыбнулся. – Я ищу его душу в мальчиках и девочках. В каждом из них может быть его душа. Я всех их люблю.

Профессор, стиснув зубы, играл желваками, сдерживался, но в конце рассказа сломался, слезы потекли у него по щекам и наружу вырвался застрявший в горле стон.

Он плакал, и к нему пришло долгожданное спокойствие.

Профессор вот уже неделю, после бесславного и позорного открытия Дворца молодоженов, мучаясь бессонницей, подходил к окну и наблюдал за исходящим от артефакта дивным, трепетным свечением. Стоял подолгу, размышляя, как он появился и для чего предназначен сей объект.