Когда вокруг никого нет, как-то легче себя начинаешь понимать. С этой мыслью она вышла из-за стола и холодно поблагодарила за блинчики. Через десять минут она уже отправляла маме сообщение «Я гулять», поплотнее закутываясь в кофту. Около стены не холодно, но как-то неуютно.
– Ты себя жалеешь? – спросил Майкл.
На этот раз Клариса даже не вздрогнула.
– Что за дурацкая привычка подкрадываться сзади? – спросила она абсолютно спокойно.
Майкл встал напротив неё.
– Теперь ты можешь меня видеть, – гордо заявил он, скрестив руки на груди.
– А ты где живёшь? – с интересом спросила Клариса, которая вообще обиды долго помнить не могла.
Майкл с тревогой взглянул на красную живую изгородь.
– Тебе знать не надо, – ответил он с некоторым недоверием в голосе.
– Как это – не надо? – удивилась Клариса. – Ты прямо там чтоли живёшь?
–Может, там, а может, и нет, тебе-то какое дело? – ответил Майкл, делая загадочное выражение лица. – И вообще, ты можешь принести беду, – сказал он, переходя на шёпот. В оглушительной тишине между живой изгородью и стеной даже этот шепот звучал довольно громко.
Клариса ничего не ответила. Она снова посмотрела вверх. Кусочек чёрного космоса напоминал ей постоянно, что она вовсе не дома, и заставлял её неосознанно насторожиться.
– Красиво, правда? – сказал Майкл.
Клариса кивнула.
– Мне пора, – сказала она и встала с каменного пола.
– Так ты себя жалеешь?
Она пожала плечами. И сама бы Клариса не смогла ответить на этот вопрос. По дороге домой она думала о том, что она ничего такого не хотела – не хотела на Луну, не хотела в школу. Но жалеть она себя не хотела, нет. Скорее, было бы замечательно придумать план побега. «А вдруг Майкл что-то об этом знает?» – подумала она. И с чувством удовлетворённости и определённых планов на завтрашний день зашла в дом.
Мама и папа Кларисы ругались. Папа, как обычно, оправдывался. Мама, как обычно, нападала. Ругались, как слышала Клариса, из-за неё и её школы, так что она просто максимально тихонько закрыла входную дверь и прокралась в свою комнату по коридору. Она не хотела быть свидетелем этого представления, а уж тем более в нём участвовать. Пускай разбираются сами.
Она взяла книжку и легла на кровать. За чтением она обычно быстро засыпала, но не в этот раз. Клариса постоянно отвлекалась на свои собственные мысли. Слишком уж насыщенный и непонятный был день. С этим же ощущением она и уснула. Ей снилось, как она отталкивается от каменного пола за живой изгородью, и летит вверх, вверх и вверх – в космос, к звёздам. Это был очень приятный сон.
Приятный сон прервал будильник. Кто вообще придумал школу в 9 утра?
Обычный день в школе. Профессор, похоже, забыл о ней. Или и не собирался облегчать ей учёбу в школе. Похоже, его вообще никто не волновал, даже он сам. Летти Уилсон погрузилась в свои размышления о мыслях автора, и можно было бы подумать, что они принадлежат ей самой. В конце концов, Кларисе стало казаться, что Летти, как её морская свинка, перебирает лапками в колесе и никак не может остановиться.
Но не только из-за Летти день в школе тянулся так долго. У неё были неотложные дела после уроков.
Клариса остановилась около живой изгороди. Абсолютная тишина ударила в уши. Она вдруг поняла, почему всё ощущается так искусственно – на Луне ветер дул равномерными потоками. Но здесь, за живой изгородью, ветра не было вовсе. На живой изгороди не шевелится ни единый листочек, как будто она была не живая, а мёртвая. Красные листья, казалось, были сделаны не то из воска, не то из пластика.
