– Ррр! – Губы существа, похожего на человека, с которого заживо содрали кожу, приподнялись, обнажая желтые клыки. Множество жутких шрамов, испещряющих его голову, казались настолько глубоки, что в их темноте подсознательно ожидалось увидеть свет от сквозного отверстия. Глаз не было. Вернее, когда-то имелись, но потом их кто-то очень неаккуратно вырезал. Или вырвал с мясом. Одна нога была нормальной, а вот от второй осталась только тонкая бледная кость, неизвестно как выдерживающая вес довольно массивной для своих размеров туши. В руке тварь сжимала короткий жезл, время от времени плевавшийся в стороны искрами. Неужели мы нарвались на лича?! – Ррраскричались тут, даррррмоеды!
Непонятное существо принялось спускаться по ведущей к земле лестнице, и секунд через пять оцепенения мне все-таки удалось опознать в нем орка. Жестоко искалеченного, но, похоже, все-таки живого. Отсутствие органов зрения ориентироваться ему, похоже, не мешало, поскольку нелюдь, ковыляя на своем протезе, безошибочно подошел к Грайдену и, кивнув в нашу сторону, осведомился:
– Эти молокососы с тобой?
– Угу, – без особой, похоже, охоты согласился с ним чародей. – Нанял вот себе… помощничков.
– Тогда ладно. – Многократный инвалид развернул свое слепое лицо в нашу сторону, и я содрогнулся еще раз. Интересно, кто ж его так? И чем? Нет, работать на местном кладбище сторожем лучше не соглашаться. – В общем, так, людишки, слушайте сюда. Пока все более-менее тихо, но в северррной части кладбища чувствуется какое-то непррриятное шебуррршание. Проверьте. В склеп Арррина Жестокого опять наведывались грабители. Прррриколотите там уже нормально дверррь и повесьте большую табличку: «Сокррровищ нет, все пропито наследниками». Сторррожевые ррруны по периметру начинают выгорррать, скоро их придется наносить заново. Все. Идите ррработайте!
– Это кто? – осторожно спросил Крот, наблюдая, как его дальний родственник неловко лезет обратно в свою будку.
– Жрец, – пожал плечами Грайден. – Одному из ваших дикарских богов служит. Во время набега со своим племенем в битве был изуродован и захвачен в плен. Однако же домой после освобождения не вернулся, а прижился тут. Слабенький он, правда, и старенький, из своей часовни почти не вылезает, ему все нужное прямо сюда приносят.
– А как же его представители других религий терпят? – удивился я. – Почему не выжили конкурента?
– Наверное, им просто неохота делать здесь очередной захудалый храм, куда будут отсылать лишь сильно провинившихся, – пожал плечами маг, уверенно шагая по явно знакомому маршруту. – Не оставишь же такой некрополь без присмотра? А Безглазый в качестве компенсации утерянного зрения развил такое магическое восприятие, что остается только позавидовать. За всем кладбищем следит. Сам, правда, почти ничего сделать не может, в силу физических кондиций, но как наблюдатель и сторож он бесценен. Все увидит, все запомнит, всех опознает. Кстати, нам сюда.
Мы остановились перед каким-то склепом. Дверь болталась на одной петле, замок был вырван с мясом.
– Чините! – велел волшебник, прислоняясь к стене постройки и закрывая глаза. – Инструменты найдете внутри, справа от входа. Могилу этого генерала раз пять в год оскверняют в поисках награбленных им сокровищ. А я пока приманку создам, мало ли…
Воздух в нескольких десятках шагов от нас замерцал и сгустился в фигурку девочки лет тринадцати, которая немедленно начала плакать, обнимая разбитую коленку. Достоверность потрясающая! Даже мне, знающему о фантомной природе ребенка, захотелось подойти и утешить.
