В местных газетах было ещё много того, что можно было отнести к обычной жизни города, но никаких упоминаний ни о брате, ни о другом пропавшем мальчике. Достаточно быстро все переключились на обыденные проблемы, что было понятно – люди больше не хотели жить в постоянном страхе из-за того, что их ребёнок, выйдя на улицу без присмотра, мог разделить участь двух других. Все просто постарались как можно быстрее забыть о том, что случилось осенью 1989-го года.
Областная газета тоже не дала ничего нового. Николас так и не был найден, ну или об этом факте забыли упомянуть, что было крайне маловероятно. И это было страшно!
«Что с ним? – гадала Лана, потирая уставшие глаза и сворачивая поиски на страницах передовиц. – Жив ли он?»
В последнем номере случайно наткнулась на некролог о Берсон Агате. Доброта, забота, терпение – такие слова были напечатаны в этом маленьком уголке памяти, выделенном чёрной рамкой. Неужели это про Агату? Правда заключалась в том, что люди не знали человека, прожившего бок о бок с ними более восьмидесяти лет! Многими словами могла бы Лана охарактеризовать свою бабку, но уж точно не доброта и терпение.
«О мёртвых либо хорошо, либо вообще никак» – напомнила себе, ставя на место плёнки.
Лана вспомнила о том, что первоначально её интересовало – её родители. Как же всё может измениться за какие-то сутки! Как одна старая тетрадь смогла перевернуть её мир вверх ногами. Изменить приоритеты.
Если сейчас было понятно, что произошло с братом, то отсутствие матери так и оставалось для неё загадкой, заставляя выдвигать гипотезы. Что могло произойти? Умерла? Но это было бы самым простым способом для Агаты отделаться от любопытной внучки – показать могилу и закрыть тем самым эту тему навсегда. Но та этого не сделала и никогда не утверждала, что её мать мертва.
Может Клара в очередной раз сбежала? Что мешало просто взять и уйти, как она это сделала после рождения Николаса? А может окончательно спилась и похоронена где-нибудь, как бездомная?
Новые вопросы добавились к тем, что уже были, но она уже не была уверенна, что хотела знать правду. Слишком тяжёлым было осознание того, что все эти годы в их семье творилось что-то страшное, лишённое логики, а она даже не была в курсе. Будто из дневника, который она открыла, вместе с написанными строчками, посыпались все эти пугающие тайны.
«Что делать дальше? – размышляла она. – Что ещё можно предпринять в такой ситуации? Пойти к дяде? Или может всё оставить, как есть и уехать? Забыть всё, как страшный сон, про брата, про мать?»
Но Лана понимала, что уже никогда не сможет жить, как раньше. Эти неразгаданные тайны будут преследовать её, вынуждая вновь вернуться к поискам.
Было около семи вечера, когда она поднялась наверх, чтобы покинуть здание библиотеки. И тут же услышала уже знакомый мужской голос за спиной:
– Я хотел бы поговорить с вами…
Она остановилась, ожидая, что последует дальше.
– Дело в том, что я знаю кто вы.
– Вы сами записали мои данные, – отозвалась она, желая лишь одного: быстрее покинуть это место.
– Да-да конечно, но я не об этом, – торопливо продолжил библиотекарь, впрочем, не предпринимая попытки приблизиться к ней. Уже хорошо. – Дело в том, что я сразу же понял, зачем вы пришли. Это ведь касается того случая с вашей семьёй в конце восьмидесятого? Вы его ищете? Своего брата?
Лана словно вросла в пол библиотеки, такими неожиданными были слова, произнесённые этим мужчиной. Стоило её бабке умереть, как люди начали говорить.
