Программа «Время» - страница 9

– Да, помню.

– Ну вот, прилетаю я вечером к вам, она была абсолютно в норме. Поговорила с ней часик, она расспросила меня обо всём. Я ещё удивилась тогда, зачем она меня вызвала. Утром смотрим – а она мёртвая.

– Ничего себе… – я-то думал, что бабушке неожиданно стало плохо, поэтому тебя и вызвали. А когда ты приехала, она уже при смерти была.

– Ничего подобного, – отвечает тётя, – не было никакого «при смерти». Я потом поняла, что она просто жить устала, решила напоследок со своими дочерьми пообщаться и умереть.

– А что ж она меня тоже не вызвала? – спрашиваю я.

– Любила она тебя очень, – отвечает тётя, – вот и не захотела расстраивать. Или хотела, чтобы ты её только живой запомнил. Ты же, я помню, и на похороны не приехал.

– Да, – вздохнул я, – я потом очень жалел, что мне не позвонили и ничего не сказали.

Вот и поговорили про бабушку. Если бы мы продолжили этот разговор, я наверняка узнал бы ещё много интересного. Надеюсь, что и тётя тоже. Я и раньше замечал, что близкие помнят совершенно разные вещи об «ушедшем» человеке. И чем больше мы говорим о нём, вспоминая, тем живее он перед нами. Как правило, всё сказанное о человеке – это правда, потому что моменты воспоминаний обычно спонтанны и нет времени что-то придумывать.

А вот в эффекте Манделы всё происходит наоборот. Огромное количество людей помнят что-то одинаково, но неправильно.

Встреча с родственниками оказалась последней в списке. Я не получил на ней никакого дополнительного снаряжения, только новые вопросы появились. Не дают они мне покоя. Кто меняет прошлое? Как? Зачем? Когда?

В воскресенье утром, как договаривались, мы встретились с Андреем во дворе около моей Тойоты. Оба с удочками и сумками с блеснами через плечо. Это для жён у нас удочки, на самом же деле спиннинги, для тех, кто понимает. Вообще-то я уже завязал с рыбалкой. После появления в продаже современной наживки рыбаков стало полно, они всю рыбу в реке выбили. Можно, конечно, тряхнуть стариной – сейчас щука должна клевать, но мы же не на рыбалку собрались. Хотя, как посмотреть, может, новое занятие станет таким же захватывающим, как рыбалка.

А интересно, что со мной будет здесь, в настоящем, пока я в прошлое ныряю? Меня ведь здесь не будет, я буду в прошлом. Может это время не пойдет в зачёт моей жизни, так же, как с рыбалкой? Ведь известно, что время, проведённое на рыбалке в зачёт жизни не идёт.

– Куда едем, шеф? – спрашиваю Андрея.

– В Сосновское.

– Мы что, реально на рыбалку собрались? – удивляюсь я. – Ты же говорил по городу в прошлом прогуляемся.

– Давай для начала потренируемся в безлюдном месте, – предлагает Андрей.

Ну, по правде говоря, я бы не назвал Сосновское безлюдным местом. Фактически это небольшой посёлок в черте города, а между ним и рекой большой сосновый бор. Сейчас, конечно, время шашлыков уже прошло, и народу в лесу, наверное, будет немного – комары съедят.

– А как насчёт комаров? – интересуюсь я у Андрея.

– Так мы сбоку от леса припаркуемся, рядом с железной дорогой, где зимой лыжня обычно начинается. Там как раз лавочка есть, на ней и потренируемся. Народ на шашлыки на машинах прямо к озеру едет, а здесь машины только лыжники ставят.

Приехали. Действительно нет ни одной машины, мы одни. Сели на ту самую лавочку, сыровато, конечно. Закурили. Наверху, на насыпи загудел и застучал товарняк, он всегда гудит перед мостом через реку. Вроде с утра тепло было, а сейчас мне зябко стало. Может это просто свежий воздух, а может волнение.