А вот наступил черед менуэтов: титити-ти та-та-а, титити-ти та-та-а, та-та-та-та-та-а, та-та-та-та-та-а, тити тити тити та-та-а…. Вдруг Сашка представил себя со стороны и заулыбался: очень уж он был похож то ли на пса, то ли на осла из «Бременских музыкантов». Только почему-то ему не так смешно, как грустно…. В этом минорном настроении в голову неожиданно пришли те мысли, которые он от себя до сих пор отгонял: а ведь у него должна быть (как у всякого порядочного попаданца) задача или даже сверхзадача – что-то поменять в этом мире. Но что и как? Конечно, он меняет его уже своим фактом присутствия…. Может детишек настругать, над чем сейчас с княгиней и трудится….. Может развитие музыки, танцев и в целом культуры ускорить…. Или следует совершенствовать вооружение русской армии? Но если музыка у меня в голове, то состав бездымного пороха или устройство ружей, пушек я не знаю ведь совершенно…. Помню более или менее тех, кто из сильных мира сего в опалу попал или помер…. Тьфу, в ясновидящие только не хватало влипнуть…. Ладно, окажусь среди этих «сильных» (а в обществе княгини это неизбежно), тогда ситуация и подскажет приложение послезнания.
Месяц уже высоко был на звездном небе, как музыка во дворце смолкла, но свечи остались гореть. Сашка припомнил, что в привычках императрицы было сделать перерыв на ужин, а затем танцы возобновлялись, хоть и в более узком (человек на триста, ха-ха!) кругу. Вошли ли Бельские в этот круг? Оказалось, еще нет. Впрочем, подошедшая к карете княгиня утверждала, что они с Ксенечкой просто устали, так как им совершенно не давали отдохнуть назойливые кавалеры. По дороге домой она сочла своим долгом рассказать Алексу о ходе бала, перечислила всех, с кем танцевала она и кого осчастливила Ксения, особо выделив танец дочери с Иваном Шуваловым, который был «невероятно куртуазным и обходительным».
– Мама, это ведь я с ним танцевала, а не ты! – вспылила Ксения. – Позволь мне судить, был ли он куртуазен. Так вот, главное чувство, которое он испытывал, танцуя со мной – боязнь! Он очень боялся, что императрица обратит на нас внимание и решит, что его куртуазность со мной чересчур велика. Потому улыбка его была фальшива, глаза пусты, а руки холодны!
– Впрочем, да, он тебе не пара. Зато Владимир Голицын, танцевавший с тобой англез, по-моему, был очень горяч! И рост и возраст – все тебе подходит!
– Да? А знаешь, что он подсунул мне записку, в которой приглашает на свиданье «на лоне природы»?
– Дай сюда! И правда: завтра, после обеда, «на лоне природы, недалече от твово дома, на среднем Неглинском пруду. Твой В.». Вишь, какой скорый! Сегодня познакомился, а завтра свиданье на пруду!
– Боится, чтобы кто не перехватил, – вставил молчавший до того Сашка.
– Не зря боится, – с язвинкой ответила Ксения. – Не глянулся он мне. Простоват, двух слов связать не может. Хотя да, горяч, все руки мне истискал.
– Так ты поедешь на это свиданье? – спросила княгиня. – Я тебя, конечно, одну не отпущу, присмотр будет.
– И не подумаю. На роль любовника он не годится, а быть замужем за индюком – доля незавидная.
– Ксенечка! Девочка моя! О каких любовниках ты говоришь!? Я не узнаю тебя: это ты за день так повзрослела?
– Да насмотрелась уж. Этот любовник той, та любовница этому. И все при женах и мужьях!
– Ты права, моя милая. Мне тоже современные нравы сильно не нравятся. А тон задает императрица, которой вовремя не удалось выйти замуж….
