деньги без процентов, через два дня сумма
будет на половину выше, через неделю в два
раза, ну а дальше…
– А, понял. – Прервал я его и тут же ощутил, что
зря..Такой поступок был чересчур дерзкий с
моей стороны. – Я извиняюсь. – Попытался
вернуть все в привычное русло. – Просто я верну
все через два – три дня. – Добавил я.
– Да без базара, когда вернешь, тогда вернешь,
главное не затягивай. – Соломон сделал вид, что
он не заметил моей дерзости. – Лейба. – Он
щелкнул пальцами, один их громил протянул
ему чемодан. Соломон покопался в нем и достал
две полные пачки купюр. – Тебе хватит? —
Спросил он. Я мельком просмотрел пачки.
– Вполне. – Ответил я.
– Альфред, ты сможешь меня найти здесь
каждый день до полудня.
– Я тебя услышал. – Мы крепко пожали руки
напоследок.
Часы, которые остались до вечера, тянулись как века.
Я нервно переодевал смокинги, которые у меня
остались от лучших времен. Как только я выбрал
подходящий, освежив его ароматом французских
духов, сразу вышел в кухню. Окс сидел там, ожидая
меня. На нем красовалась оранжевая жилетка,
шокирyющего вида для Европы, но вполне
подходящая для Одессы.
В " Сиреневом тумане" я старался придерживаться
аристократических манер, даже пафосно курил, чего
обычно не делал. Наш стол был на видy, за нами
наблюдал весь " Сиреневый туман". Эммануил
Исаакович не пожадничал и нам принесли: раков с
лимоном, мидии с луком и зеленью, красную икру с
тонкими европейскими тостами и французское вино.
Окс налегал на все подряд, в то время как я
лакомился только раками, ожидая скорый приход
Ланы и не желая выглядеть перед ней " жлобом".
Эммануил Исаакович подходил к нам регулярно, но
никогда не задерживался более пяти минут. Я ждал
выступления Ланы Ласточкиной настолько нервно,
что желудок мой сузился до размера микроба и, съев
четырех раков, я почувствовал, что наелся на год
вперед. Посколькy нечем было заняться, а есть
больше не хотелось я, стал разглядывать публику. На
этот раз никого не узнал, но подметил Инну, сидящую
уже с другим моряком, но в такой же парадной
форме, как и предыдущий.
Неожиданно я заметил, как Окс поднялся и
приветливо широко раскрыл руки для объятий.
Каково же было мое удивление, когда подошел
Шимон Кашерный и обнялся с Оксом. Он бросил на
меня беглый взгляд и удивился еще больше, чем я.
– Альфред! Ну, здравствуй родной! Наудачу тебя
встретил, шо по нашим делам? Ты обдумал мое
предложение? – Я жестами объяснил ему, что
обсудим это позже. Я хотел еще что-то сказать, но
музыка заиграла в моей душе – это запела Лана
Ласточкина. На этот раз она пела по- русски, я так
глyбоко погрузился в содержание слов ее песни, как
железный якорь в воду. Бесконечно впитывать
красотy ее голоса присуще было только мне.
Остальным тоже нравилось, но они не в состоянии
были оценить сказочный талант певицы.
После ее выступления " Сиреневый туман" взорвался
овациями и Лане преподнесли несколько букетов
цветов. Я ревностно поглядывал на этих безрассудных
буржуев.
Эммануил Исаакович подошел к нашему столу в
сопровождении своей жены Беллы, слегка
располневшей еврейки с ярко выраженным вторым
подбородком. Она была облачена в длинное красное
платье, гармонирyющее с цветом ее губ. Лана
Ласточкина подошла следом, на ней красовались
синее платье, шикарная прическа и белые бусы.
Шимон Кашерный, в отличии от меня, не растерялся.
Он встал с места, провел Лану к нашему столу и,
