«Спеши сказать среди молчанья!»
Плутует жрец,
Корыстен суд,
Крадет зерно учетчик урожая,
Добро сокрушено!
Глава угодий – вор,
Чиновник – во грехе,
Наставники – дурные речи молвят,
Нет места честности!
Кто знает – низвергает Правду,
тем навлекая бедствия на город.
Тот, кто имеет – низвергает Доблесть,
тем навлекая бедствия на душу.
Кому со злом предписано бороться –
тот нынче сам злодей!
Но покарать его – одной минуты дело…
Так покарай же!
Потом Ной просмотрел сводку преступлений за последний месяц, только что законченную писцом. Некий Паиабеджу ограбил женщину в Ипет-сут[46]. Некие Кенпахека, Тхутисенбу, Собекмос устроили драку со смертельным исходом. Некто Хери был пойман у гробницы Саптаха[47] в Долине царей. Некая Седжмефни, промышлявшая проституцией, усыпила и ограбила почтенного жителя. Другая проститутка, Бакет, заразила нехорошей болезнью целый квартал в западной части Фив. В третий раз попалась воровка Хедеткаш.
Ной почесал затылок. В сводке не было ни одного египетского имени.
Усеркаф допрашивал дородную женщину:
– Вы находитесь под присягой. Изложите свои обвинения.
Женщина засуетилась и выдала тираду:
– Мой муж пьет слишком много пива, особенно по вечерам. Он постоянно оскорбляет меня и бьет в присутствии нашей дочери. Бедняжка пугается. Врач засвидетельствовал следы от ударов.
– Преступление налицо. – Усеркаф зевнул во весь рот, даже не пытаясь скрыть свое равнодушие. – Скриб запишет ваши показания, и я передам дело в суд.
Следующим был пожилой торговец. Выпучив глаза, он стал сыпать обрывками фраз.
– Я ничего не понял. – Усеркаф дал знак писцу, и тот перестал писать. – Подумай, как яснее изложить свою жалобу и приходи завтра.
– Я не могу завтра.
– Тогда соберись.
– Хорошо. В тот день, когда я прибыл в Абидос, стояла очень жаркая погода…
– Боже мой! Короче!
– Одним словом, меня обокрали. Я сумел добраться до номарха и сказал ему: «Меня обокрали на твоем берегу, и так как ты князь этой стороны великого Та-Кемта отыщи мои деньги».
– И что он тебе ответил?
– Он сказал: «Если грабитель, который отнял у тебя деньги, принадлежит к моей стороне, то я возмещу тебе их из моего имущества, но сначала пусть найдут того грабителя».
– И кто же его должен искать?
– Не знаю. Я готов отдать на поиски десять хлебов и меру вина.
– Так, давай по порядку. Как называлось судно, на котором ты прибыл в Абидос?
– Название судна – «Явление в Семне».
– На судне ты нечего такого не заметил?
– Такого? Заметил. На мачте висел нубиец-кочевник, вниз головой.
– Я не об этом…
Разобравшись с посетителями, Усеркаф откинулся на стуле.
– Вот так каждый день. Сюда, в некрополь, стекает из города вся мерзостная пена. Воры, шарлатаны, мошенники, побирухи, плуты, обиралы. Бритоголовые актеры, выдающие себя за жрецов и обманом забирающие приношения. Способов обмана никак не меньше, чем могил на кладбище, – Усеркаф взял с тарелки молодой побег сахарного тростника и принялся его жевать. – Вконец одичавшие проститутки отдаются прямо у стен гробниц. Некоторые из них не разгибаются до темноты. Хорошо, что ночью приходят шакалы и дают им немного передохнуть. Мы не успеваем закапывать трупы. Шакалы разрывают мелкие могилы и поедают их. – Усеркаф выплюнул волокнистую зелень себе под ноги. – Ну, что скажешь? – он показал на листовки.
