– Макс, оклемался. Чего там бубнишь? Отошел? – как пули, летели, в уши слова. Откуда-то сбоку. Максим с трудом повернулся. Глаза открывать не стал.
– Ну, молоток. Считай, ничего не должен. – спокойный увесистый голос слева.
Или не слева. Хотелось сказать: поднимите мне веки. Сам поднял, посмотрел, – пацаны.
– На хрена вы вылезли, пацаны? – промычал убитый алкоголем романтик.
– О, голос прорезался! А на хрена ты вискарь весь вылакал, алкаш, что отдавать-то будешь? – тот, кто стрелял словами в уши, теперь откровенно ржал.
Сквозь взбитую муть сознания стали видны какие-то тени, затем они постепенно приобретали плотность и превращались в его друзей. Малиновая девятка неслась по почти пустому шоссе. Часы на торпеде показывали третий час. Ночь. И редкие машины выхватывались огнями фар со встречной полосы.
– Да, все путем! – прохрипел Андрей. – Ты поимел её, нам ничего не должен, всё нормально. Ну, и мы тебе, соответственно, тоже ничего не должны.
– Как поимел? Кого? Парни, можете толком сказать, что за хрень? – память отказывалась вспоминать. Саня сидел и лыбился с чертиками в глазах. Андрей угрюмо курил и, вцепившись в руль, смотрел вперед.
– Не переживай, романтичный ты наш, – продолжил Санёк, – просто запарило ждать и смотреть, как ты там шуры-муры разводишь. Да, и пока ты корчился на земле, мы её тебе, считай, разогрели. А ты с ней сопли – первая встреча, вторая, на коньяк чуть не залетел. Надо было сразу – раз и в дамки.
– В каком смысле?
Точно молния, вспыхнуло в голове, закрутилось кино, за кадром – кадр: увидел Алесю, лежащую на спине. В глазах пустота. Санёк смеётся и нервно стягивает штаны. Андрей держит за руки и льёт из бутылки. Снова провал и новая вспышка. Теперь он сам целует и гладит её, целует и гладит…
Уронил на колени голову, сжался пружиной и вцепился в волосы пальцами. Потянул. Ещё. Так и сидел, пока незаметно не въехали в город. Блуждали, крутились по маленьким улочкам и, наконец, остановились возле подъезда какой-то высотки.
– Так, мужики, это же изнасилование, статья. Она же нас всех в лицо узнает. – застонал Максим. – Это же полный пипец.
– Спокойно. Мы её так напугали, что она даже мать родную не узнает теперь. К тому же, столько влили в неё вискаря, если даже захочет, точно не вспомнит, где лето своё провела – Саня заржал, явно довольный собственной шуткой.
– Ладно, парни, я приехал – сказал Андрей. Он был спокоен внешне, если бы только уже не вторая пачка «Camel», которую он открыл, пока добирались. Друзья вылезли из автомобиля.
– Ну, так чего делать то теперь, на самом то деле? – вновь забеспокоился Макс.
– Ничего. Проспимся, а завтра решим. Не очкуй. – Андрей щелчком пальцев метнул окурок в урну.
– А потом? Она, она куда делась? Надеюсь мы её не того?
– Не тупи. – Андрей вытащил очередную сигарету. – Отвезли мы ее в лесок, короче. Недалеко от поселка. Завернули в одеяло. Авось оклемается – не зима. Дорогу до дому найдет.
– В смысле? А потом нас найдут?
– Не очкуй раньше времени. Какая разница? Не было нас там, это были не мы…
– То есть?
– А так и есть. Нам главное договориться, где мы тусили после отъезда, и всё пучком. И вообще, её слова ничего не значат без свидетелей. А мы своих найдём. Найдём девчонок, будут свидетелями.
– Каких девчонок, Андрюх, каких еще девчонок?
– Ладно, не кипиши. Я пошутил. Решим вопрос. У меня дядя – полковник, бывший мент. Разрулим. На созвоне, короче. – Он бросил сигарету на асфальт, так и не прикурив, и пошел к своему подъезду.
