Прогулки по Луне (сборник) - страница 40

Шельга насупился. Он явно не хотел ничего объяснять.

– Конечно, даже сейчас, перед лицом неминуемой и ужасной погибели от гипоксии, а может, и в космической катастрофе, ты не сдашь служебных секретов, останешься верен своему людоедскому ведомству. Ну ты и служака, Вовик, выдрессировали они тебя классно!

– Не обижайся, Юра. Я тебе ничего особенно подробно объяснить не сумею. Да и сам я мало что знаю. Одно могу сказать – никто не понимает, почему пиндосы тебя замели. Случайно, наверное. Под горячую руку попал. А наши взялись вроде спасать, но не заради тебя – политика, блин, по своим законам живет. Больше все равно тебе ничего не скажу. А то, что я сейчас рядом с тобой оказался, это как раз, пожалуй, неплохо даже. Можешь на меня рассчитывать, Юрка. Я рядом буду. Хоть по сердечной близости, хоть потому что при исполнении – как хочешь, так и считай. Вовка тебя не подведет.

– Все, конец разговорам. Ложимся, пристегиваемся. Видишь, замигала красная лампа. Готовимся к посадке. Теперь от нас ничего не зависит. Предаем свою судьбу глупым машинам. А дальше – как повезет. Попрощаемся на всякий случай. Прости меня, Вова, если что не так. Прости, что втянул в эту авантюру. Можем и пред лицом Господа предстать. Конец грешной жизни. А если прилунимся благополучно, будем считать, что это как бы наше второе рождение. Тогда и начнем, помолясь, новую жизнь. На другой планете, на Луне. Какая, интересно, нас ждет посадка?

А посадка, как мы знаем, тяжелая получилась.

Бритоголовые доставили Ветрова в Умму – так селениты называли колонию землян. Недолгая остановка в довольно просторном зале – видимо, это шлюз. Хотя выхода на поверхность не видно. Может быть, что-то типа приемной какого-то местного начальника.

– Тебе повезло, землянин. Нас примет сам лугаль Уммы, – мрачно произнес Думузи.

Наконец-то привычные человеческие лица. Земные колонисты. Думузи и Ветров ожидают аудиенции. Вокруг снуют люди в одеждах, напоминающих космические комбинезоны или спортивные костюмы. Люди в основном со светлой кожей и европейскими чертами лица. Хотя встречаются чернокожие, смуглые латинос и желтокожие азиаты. Ростом, – мужчины и женщины – пожалуй, в основном невысокие. Никто не обращает внимания на вновь прибывших, все заняты своими делами. Говорят на английском. Не только на английском. Пару раз Ветрову послышалась испанская речь, а однажды кто-то перекинулся несколькими словами на русском – может, просто показалось?

Думузи громко кричит, ругается, размахивает длинными руками, совершенно не стесняясь вслух выказывать свое недовольство тем, что лугаль заставляет их ждать. Начальник волобуев крайне возбужден и раздражен, лицо его потемнело и от напряжения приобрело синий оттенок. Как ни странно, весь этот шум и яростные телодвижения высокопоставленного туземца почему-то не привлекают внимания колонистов, все продолжают заниматься своими делами. «Видимо, такое публичное поведение считается типичным для волобуев», – подумал Ветров.

– Ну, этот вновь прибывший с Земли, черт бы его побрал. Да кто он такой? – обычный шпион, прикончить его, и делу конец. Про тебя, про тебя говорю, ты не понял? А вот я, Думузи, чистокровный энк, воинский начальник. Мы, энки, древнейшие обитатели Аку[13]. Эти зазнайки нипурты – что они о себе воображают? Не хотят говорить «Аку», называют нашу планету «Син»[14]. Конечно, мы прибыли на Аку вместе с ними, на их летающих бен-бенах. Прибыли с нашей утраченной родины, красной планеты, потерявшей атмосферу. – «Что он имеет в виду, Марс, что ли?» – подумал Ветров. – О, наша утраченная родина Ла-Ах-Ма