– Блин, каждый раз забываю, какие вы дамы впечатлительные. Одна и та же реакция из раза в раз, – мужчина устало трёт глаза. – Секс с клиентами под строжайшим запретом. Исключение только, если воспылали чувствами друг к другу. В таких ситуациях я бессилен. Правда, на моей практике такое случилось лишь единожды. За любую самодеятельность в этом плане контракт разрывается досрочно. Мне проблемы с законом ни к чему. А раздевайся, имел в виду, снимай свою страшную олимпийку. Будем фоткаться в футболке и джинсах.
– Ой, – всё, что смогла выдавить. – Ладно.
Оказывается, зря накрутила себя. Хотя молодой человек выразился вполне однозначно, вот и вспылила. А насчёт постели, это я кремень. Проституция не прельщает совершенно. Да и сомневаюсь, что эскортом пользуются симпатичные молодые мужчины, чаще это пузатые дяденьки в годах, не способные завлечь девушку искренне. Следовательно, моё полугодовалое воздержание никак не отразится на работе.
Встаю и снимаю верхнюю одежду, оставшись в футболке без рукавов и немного потёртых джинсах. Паша тоже поднимается и подходит к стене. Сверху приделан небольшой рулон, который я даже не заметила сначала, а потом он берётся за хлястик и одним движением растягивает зелёную штору на половину стены.
– Вставай тут. Потом наложу какой–нибудь красивый фон, – командует работодатель и берёт профессиональный фотоаппарат со стола.
– Фоткай только без ног, кроссы страшные, – прошу и встаю куда велено.
– Сними их, так будет даже прикольнее.
Делаю, как велено, и следующие сорок минут Иванов заставляет меня позировать и улыбаться в камеру.
– Ну вот, отличные кадры получились. Ты точно находка, – рассматривая готовые фотографии на экране, говорит одноклассник.
– Угу, – улыбаюсь, потому как мне тоже нравится. Паша умело обыграл и мою одежду, и уставшее лицо, будто так и задумано. Я реально выгляжу как куколка с обложки модного журнала.
– Всё. Распечатываю контракт, и идём заселяться.
– Я не буду подписывать, пока не прочитаю, – невольно хмурюсь, ведь мужчина будто хочет поскорее отвязаться, а значит, в договоре может быть куча подводных камней.
– Так и не заставляю. Вечером спокойно сядешь и прочтёшь. Единственное если решишь не подписывать, то за съём будешь платить сама. Там, конечно, сумма смешная, но я не собираюсь содержать бездельников. Понятно?
Киваю. Такой подход мне нравится. Если всё, так как одноклассник описывал, когда зазывал на работу, то я без каких–либо сомнений подпишу контракт на весь летний период.
– Идём, – распечатав бумаги, говорит мой будущий работодатель.
Мы выходим из кабинета и идём в соседнее двухэтажное здание, похожее на восьмиквартирный деревянный дом. Стены довольно ветхие. Окна остались со времён советского союза, а двери даже с трудом выполняют свои прямые обязанности. Внутри всё выглядит ещё хуже, чем снаружи, поэтому с трудом справляюсь с желанием скривить недовольную моську. Строение, наверное, старше меня раза в четыре. М–да. Не думала, что условия жизни будут настолько плачевными, но это лучше, чем ничего.
– Ты прости, что придётся жить в таких условиях, но, возможно, позже, когда подзаработаешь, сможешь снять себе что–то поприличнее, – заметив, как я озираюсь вокруг, говорит Паша. – Заселяя девочек в этот дом, я рассчитываю на отличное выполнение условий договора. Это как стимул. Хочешь съехать – работай.
– Понимаю, – говорю, как раз когда Иванов отворяет одну из дверей длинного коридора.
