– Где платить, и где его сделать?
Медсестра продолжила рыться в куче бумаг на своем столе и сказала:
– Ой, простите, вот оно – потерявшееся исследование.
Я медленно выдохнула, чтобы справиться с желанием дать ей в глаз. После выдоха постаралась состряпать на лице подобие улыбки, забрала карту больного, положила на колени мамы и, не меняя притворной кривой усмешки, последовала за нянечкой, которая показывала нам путь как флагманский корабль.
Мой телефон разрывался от звонков, сигнализируя о необходимости быть в другом месте. Кроме того, транспортировка мамы по больничным коридорам даже на инвалидном кресле (все-таки 100 килограмм живого веса) и нервное напряжение дали о себе знать болью в позвоночнике.
В палате я поздоровалась с четырьмя больными и начала на огромных скоростях благоустраивать мамину жизнь в больнице: заправила ее постель, разместила туалетные принадлежности и ее личные вещи в прикроватной тумбочке, полотенце на спинке кровати, а прочее оставила в бауле, который спрятала под кровать. Потом я со всеми попрощалась, и в спину получила мамин ответ:
– Вечно у нее нет времени, все через одно место, как попало.
И полетела по направлению к парковке. Через пятнадцать минут я уже заходила в кабинет с видом человека, обдумывающего вселенского масштаба проблему, который вышел на улицу "буквально на пять минут" подышать свежим воздухом.
Глава 5
Такой была тогда моя жизнь: кухня, кастрюли, пищевые контейнеры, безуспешные попытки доказать матери мою надежность, общение с врачом (мы с ней обменялись телефонами), психологом и изнурительный труд.
Я не рассказала о еще одной опции Женьки – это жилетка для моих слез. Не в буквальном смысле, конечно. С ним мы обсуждали любые проблемы, у него я находила поддержку и одобрение. Очень тонкое чувство собеседника. Но его член (я называла его "дружок") был мощнейшим антидепрессантом.
Через три дня по дороге домой, когда я изнывала в очередной пробке, на переднем сиденье рядом со мной завибрировал телефон и высветились имя-отчество маминого лечащего врача. Под ложечкой засосало. Я ответила на звонок. После нескольких приветственных фраз доктор перешла к делу:
– Постараюсь быть краткой, у вашей мамы рак 4 степени, метастазы по всему организму, поражены кости. Прогнозы неутешительные. Мы с вами обсудим все позже, но вы должны быть готовы к печальному исходу.
А затем она как-то буднично попрощалась, я смогла только что-то промычать в ответ.
Бог хранит меня по каким-то непонятным мне причинам: если бы этот разговор состоялся во время движения автомобиля на высокой скорости, вероятно, я бы тоже оказалась в больнице (в гипсе), а может, и в морге.
Я, как сейчас помню, включила аварийные огни и откинулась назад. Я всегда завидовала черной завистью людям, которые умеют плакать. У меня же в стрессовых ситуациях начинается пульсирующая головная боль и полный ступор. Как будто в мое тело под большим давлением поступает тормозная жидкость. Руки, ноги, пальцы и все остальное перестает подчиняться, только мозг лихорадочно пытается понять, что это было и откуда прилетело, и как из минуса сделать плюс.
Автомобили за моей спиной громко сигналили и пытались объехать мою машинку, благо дорога была двухполосная. Я слышала маты и оскорбления в своей адрес, но не двигалась с места. Я не могла управлять своей тушкой, не говоря об автомобиле.
Наступила следующая стадия стресса, так называемый автопилот – автоматические действия без участия мыслительных процессов, как робот по написанной кем-то программе.
