– А у тебя вон уже две недели будет, – добавил веснушчатый, переходя на «ты». – И паспорта нет. Пройдём!
И, крепко ухватив Олесю под локоть, он потянул её к припаркованным неподалёку милицейским «Жигулям».
– Никуда я не пойду! – звеняще выкрикнула Олеся, беспомощно оглядываясь по сторонам. – За что?! Я же объяснила! Я ничего не сделала. Вон справка, там всё написано!
Однако попытки её привлечь внимание общественности никакого результата не возымели. Народ плавно и равнодушно обтекал всю троицу, никак не задерживаясь и не проявляя ни малейшего интереса к происходящему, что легко объяснялось привычной обыденностью подобной картины для москвичей.
– Лучше делай, шо те ховорят, – угрожающе зашипел веснушчатый, – а то захремишь на всю катушку за супротивление!
– Не переживай, там разберёмся, – осклабился белобрысый, подхватил её с другой стороны, и оба повлекли отчаянно упиравшуюся Олесю к машине.
Неизвестно что бы дальше произошло с бедной Олесей, проклинавшей ту злополучную минуту, когда ей взбрело в голову поехать прогуляться по центру без паспорта и регистрации, если бы вдруг на пути к милицейскому транспортному средству не выросла изящная девушка, решительно преградившая путь представителям власти.
– Вы что делаете! – возмущённо сказала она, тряхнув светлыми, завязанными в хвост волосами. – Я всё слышала! Вы чего к ней придрались?!
– А тебе какое дело! – поразился веснушчатый. – А ну отойди с дорохи по-хорошему!
– Давай отсюда! – подтвердил белобрысый.
– Сейчас узнаете, какое мне дело! – нехорошо улыбнувшись, сказала девушка, не двигаясь при этом с места.
Она споро достала из кармана мобильный телефон и стала быстро набирать номер, ловко тыкая пальчиком в маленькие кнопки.
– Вы из какого отделения? Не девяносто третье, случайно? Фамилии, будьте любезны, скажите? – тараторила она, с изумительной сноровкой перебрасывая при этом телефон от одного уха к другому.
Милиционеры растерянно переглянулись.
– А в чём дело-то? Вы куда звоните? – с ударением на первом слоге обеспокоенно спросил белобрысый.
– Вы это… чего? – также переходя на «вы», не совсем внятно подхватил веснушчатый.
– Я ничего, я папе звоню, – любезно поделилась девушка. – Он позвонит вашему начальнику, и вам мало не покажется, – мило пообещала она. – Преступников некому ловить, а они тут честных граждан хватают, просто чтоб план выполнять, – мимолётом пояснила она Олесе. И тут же ласково залепетала в телефон: – Попросите, пожалуйста, Виктора Борисовича. Кто говорит? Скажите, дочь звонит. Ах, у него совещание… С министром? А вы скажите, по важному делу. Хорошо, я подожду… – И, вновь повернувшись к оторопевшим милиционерам, прошипела: – Номер отделения, фамилии! Быстро!
– Слышь, Коль, может, отпустим её на первый раз? – сметливо предложил веснушчатый.
– Ещё раз попадёшься без документов, – внушительно повернулся к Олесе белобрысый Коля, на этот раз делая ударение на втором слоге, – тогда смотри!
И присовокупив к этой словесной, маловразумительной угрозе не менее невразумительный жест, он моментально растворился в толпе вместе со своим веснушчатым напарником.
Девушки остались одни.
– Спасибо вам, – просияла Олеся, по-детски радуясь своему неожиданному освобождению. – Я уж думала, всё, пропала! Менты проклятые!
Она чуть-чуть картавила, что придавало её речи особое, простодушное обаяние.
– Меня Настя зовут! – сообщила освободительница, закрывая телефон и пряча его в карман. – Только выкать мне не надо, хорошо?
