Единственным способом забыться для него была выпивка и секс.
Думая о девице, Гарин с бутылкой пива отошел от стойки – и нос к носу столкнулся с незнакомкой. Она томно улыбнулась Гарину.
– Привет. Помнишь меня?
Гарин ее совершенно не помнил.
– Конечно! Как ты? Давно тебя не видел! Шикарно выглядишь, просто конфетка. Выпьешь что-нибудь, зайка?
Обняв ее за талию, Гарин поволок ее назад к стойке.
Вечер обещал быть что надо.
Каждый из них забывался по-своему. Кто-то – поглощая литрами пиво на грязном пустыре. Кто-то – закрывшись в комнате от ненавидящей его тещи и жалея себя. Кто-то – пускаясь во все тяжкие. Кротов, Лазарев и Гарин старались сделать хоть что-то, чтобы каждый вечер забыть, кто они есть. Неудачники, которым не светит ничего. Невостребованный залежалый товар.
Они еще не знали, что все это изменится уже завтра.
Первое, что почувствовал Гарин, проснувшись – головная боль. Вчера он основательно перебрал. Твою мать, подумал он. А потом ощутил теплое и посапывающее тело рядом. С удивлением покосился. Девица. Молоток, отметил про себя Гарин и тут же задался главным вопросом: как ее, черт побери, зовут?
Пока он гадал, девица проснулась. И сонно улыбнулась Гарину:
– Привет.
Гарин сел, пытаясь прийти в себя и полностью проснуться. В горле пересохло. Девица дотронулась до его руки, поглаживая татуировки, покрывавшие предплечья Гарина.
– Приве-е-ет.
– Ага, – неуверенно отозвался Гарин, натянуто улыбнувшись ей. Встав, он натянул штаны и побрел на кухню. Минералки не было. Открыв кран, Гарин наполнил стакан и жадно его проглотил. Девица зашла следом, подозрительно на него косясь.
– Плохо помнишь вчерашнее?
Гарин не ответил, наполняя стакан снова и с жадностью присасываясь к живительной влаге.
– Нормально, – нахмурилась девица. – Только не говори, что ты не помнишь, как меня зовут.
– Эмм… Катя?
– Вот ты свинья!
Девица выскочила из комнаты. Допив воду, Гарин почувствовал, как она разливается по телу, оживляя обезвоженные после перепоя клетки. Вспомнил, как записывал телефон девицы и даже фотографировал ее. Твою мать, Вера! Точно, Вера!
– Вер, успокойся ты, – Гарин побрел за девицей. – Все я помню, просто прикалываюсь. Чего сразу кипятишься, Вер?
Кротов тоже проснулся с похмельем, но не с таким ужасным. Однако они с Пешковым определенно перебрали пива. Постояв минут десять под душем и выпив кружку чертовски крепкого кофе, Кротов сел за руль и поехал в УВД. Но по пути понял, что ему нужна вода. Пришлось заезжать в магазин, где Кротов купил сразу упаковку 0,5-литровых бутылок. Бросив их в багажник, Кротов открыл одну. И в этот момент заметил Фитиля.
Фитиль, сморщенный тип лет 45, с одутловатой рожей пропойцы, выбрался из-за угла и брел по тротуару к магазину. Увидев Кротова, он почти обрадовался.
– Ба, Александр Николаич!
– Здорова, Фитиль, – кивнул Кротов, когда Фитиль подошел. – Давненько не виделись. Я уж думал, тебя опять закрыли.
– Не-не, вы че, Александр Николаич, у меня все пучком! Как откинулся – так ни-ни. В завязке я.
– Ну конечно, – хмыкнул Кротов.
– В натуре! А вы чего? Говорят, в немилости у начальства?
– Кто говорит?
– Ну так… народ.
– Народ не может ошибаться, – согласился Кротов.
– Фигово. Вы хороший мент, Александр Николаич. Ну, для мента.
Если Фитиль делает неловкие комплименты, дела у него паршиво. Кротов критически осмотрел пропойцу.
– Ну и рожа у тебя, Фитиль. И перегаром прет за километр… Допьешься ты когда-нибудь. Почки отвалятся или печень.
