Когда это пыталась сделать Софи, их всегда настигали неприятности. Не потому что их семья проклята, а потому что лгать она не умела от слова совсем, и это сразу отражалось на ее лице и мимике.
Поэтому пока Чарли рассказывал очередную «легенду», она осматривала стены. Ее взгляд упал на черно – белую, выцветшую фотографию с двумя мальчиками, одному из них было примерно столько же лет, сколько Софи и Чарли, а второй был поменьше ростом и выглядел лет на восемь.
– Мистер Галлахер, а кто эти два мальчика на фотографии? – Спросила Софи, продолжая рассматривать фотографию.
– СОФИ! – Воскликнул Чарли.
– Ох, прошу, зовите меня просто Морган, – сказал часовщик, вытирая руки о свою белую рубашку в тонкую черную полоску.
– Софи, это некультурно, – Молил Чарли.
– Ничего Чарли, все в порядке. Это я и мой младший брат Том, – ответил Морган.
– А где он сейчас? – Спросила Софи.
– СОФИ! – Крикнул Чарли.
– ЧТО? Мне правда интересно, – ответила сестра, отпив глоток горячего чая.
– Ах, он исчез без вести много лет тому назад. Веселый мальчуган был. Однажды, мы украли арбуз с рынка. Вот это потеха была! Я отвлек продавца, доставая его вопросами. Эх, глупые вопросы были, очень глупые! Том, взял арбуз и спрятал его под рубаху. Продавец заметил и побежал за нами. Том запнулся и арбуз под ним скажем так, взорвался.
Ох, и шуму было! Все жители сбежались! Подумали, что это кровь! А Том подыграл, высунул язык и притворился мертвым, и все поверили. Стали ругать продавца, а мы потом долго рассказывали историю о его чудесном воскрешении! – Рассказывал он легко и непринужденно, но в его глазах читались боль и сожаление.
– А какой это год? – Спросила Софи.
– Эта фотография была сделана летом 1862 года. Это последняя фотография моего младшего брата, – ответил Морган, с болью в глазах рассматривая фотографию.
– Сколько вам тогда сейчас лет? – Спросила Софи.
– Софиии, – отчаянно молил Чарли, он знал, что такие разговоры до добра не доводят, и совсем не хотел попасть в неприятности.
– Мне 62 года ребятишки, вся жизнь уже позади, – ответил он едва улыбнувшись.
– Значит, прошло 50 лет, когда ваш брат пропал без вести, – проговорила Софи, отпив немного чая.
– Да, так и есть. Он пропал без вести в 1862 году, прямо в Рождество. Теперь, это самый ужасный для меня праздник, – ответил он, нервно поворачивая чашку, и рассматривая чаинки.
– А как это случилось, вы знаете? – Продолжала допрос Софи.
– СОФИ! ПРЕКРАТИ НЕМЕДЛЕННО! КАК ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО ГРУБО? – Вышел из себя Чарли.
– Карусель. На Рождество построили карусель, и Том очень хотел прокатиться, я не мог ему отказать.
Мы пошли на площадь. Как сейчас, помню, он воскликнул: «Я хочу прокатиться на белой лошадке!». Ничего не предвещало беды, и я посадил его на белую лошадь, а сам испугался. Дурак! Знал же, что нельзя оставлять его одного.
Карусель кружилась, издавая веселую мелодию. Том хохотал, махал мне ручкой, а я махал ему в ответ. Потом карусель стала кружиться быстрее. Да так, что нельзя было различить кто и где сидит. Я начал волноваться, и как оказалось не зря.
Карусель остановилась, но Тома нигде не было, как и еще двух детей. Я метался, спрашивал людей, осматривал карусель, но так и не нашел его там.
В слезах я прибежал домой, и рассказал все родителям. Мы отправились искать его, мы обращались к властям, организаторам, но так и не нашли его. Они выпороли меня, эту ночь я запомню надолго.
