В этот момент я с такой силой дернулся в цепях, что те натянулись и заскрипели.
– Наступит время, и я разорву тебя голыми руками, – прошипел я.
На миг в глазах Агасифера отразился ужас.Вытащив из кармана флакон с жидкостью винного цвета, он плеснул ею на мои раны. Через несколько минут я обессиленно повис на цепях, мои глаза медленно закрывались…
«Болевой шок… – пронеслось в голове. – Помнится, Долор рассказывал об этом».
Сознание потихоньку уплывало, тело расслабилось. Мне показалось, что я воспарил над полом.
– Тише…тише, любовь моя, все будет хорошо, я с тобой…, – от голоса Венды я вынырнул на поверхность реальности. – Сейчас…потерпи немного.
Она резанула ножом по своему запястью и поднесла руку к моему рту.
– Дон, сделай глоток.
Сил говорить не было, и я только упрямо стиснул челюсти и мотнул головой.
– Пожалуйста, ничего плохого с тобой не случится. Верь мне! – прошептала Венда.
Ее пальцы приоткрыли мой рот, надавив на подбородок, она прижала запястье к моим губам, и я почувствовал вкус крови на языке.
Десна опалило, словно раскаленное железо прошлось по ним, в горле заклокотало. От запаха крови закружилась голова. И я сделал первый глоток. Захлебнулся, тело наполнилось жаром, теперь я пил жадно, чувствуя, как постепенно перестают дрожать конечности, и стихает гул в голове. Это было похоже на глоток воды после недели невыносимой жажды. Я сделал еще глоток. Почувствовал, как ее ладонь гладит меня по голове, посмотрел ей в лицо, продолжая пить, и по телу прошла судорога возбуждения.
Внезапно она убрала руку, посмотрела на меня и вытерла мой подбородок большим пальцем.
Прежде, чем лишиться сознания, я успел заглянуть в ее ярко-синие глаза, устремленные на меня с болью и сочувствием… В тот же миг меня поглотила черная бездна, затягивая в паутину забвения.
Очнулся уже в темноте. Я лежал на холодном полу, отчего все тело онемело. Венда стаскивала с меня обрывки рубашки и вздрогнула, увидев, что грудь пересекали глубокие длинные порезы. Из них беспрестанно сочилась темная, почти черная кровь. Она осторожно наносила мазь. Я вздрагивал, но терпел, скрипел зубами, чтобы только не издать ни звука. На глазах кожа постепенно затягивалась, оставляя багровые полосы шрамов.
– Я принесла тебе поесть, – сказала она, доставая сверток из складок платья. – Помнится, ты говорил мне о мышах. Мне удалось выменять парочку.
Она развернула холщовую тряпку, в которую были завернуты два мышиных трупика.
Я лишь хмуро улыбнулся. Хотя, наверное, трудно было назвать улыбкой этот оскал.
– Оставлю их в углу, можешь поесть, если захочешь, – сказала она, озираясь на дверь. – Я должна идти. Агасифер не должен узнать, что я здесь была, иначе он накажет и тебя, и меня.
Она выскользнула в коридор, а я снова остался один.
Раны уже не причиняли мне такую боль. Человеческая кровь, которую я раньше никогда не пил, быстро восстановила мои силы. Прислонился к стене и закрыл глаза. Тело ныло, но уже не содрогалось от слабости и тошноты.
Внезапно замки снова щелкнули, и я почувствовал странный запах.
Изумленно посмотрел на дверь: «Откуда здесь взялся оборотень?». Через мгновение камеру открыли и швырнули кого-то внутрь.
– Эй, просыпайся, – цепь дернулась, заставляя меня подняться на колени. – Наш Повелитель сегодня добр и предлагает тебе утолить голод этим волчонком.
Стражник загоготал, довольный собственной шуткой, и, заперев замок, вышел.
