Проклятая сабля крымского хана - страница 16



Он еле сдержал предательскую слезу, показавшуюся в уголке глаза.

– Мой дорогой мальчик. – Селима взяла его под руку и повела в беседку. – Давай немного посидим здесь.

Девлет сделал несколько шагов и остановился:

– Я не могу, мама. Люди ждут меня, наверное, уже полдня. Я должен с ними поговорить. Так велел Сулейман.

Фиолетовые губы припали к его уху:

– Мальчик мой, остерегайся своего дядю Сахиба, – прошептала мать. – Он пытался сместить Саадета, делая вид, что помогает ему. Своими интригами вместе с Ислямом Гиреем он сделал все, чтобы его возненавидели. Аллаху известно, я не любила Саадета, он не смог заменить мне Мубарека, но Сахиб и Ислям гораздо страшнее и опаснее его.

Юноша наклонил голову, внимательно слушая женщину.

– Если Сулейман примет решение назначить тебя, ты должен хорошо подумать, кого выберешь калгой, – продолжала мать. – От этого многое зависит. Приглядись к мурзам Саадет Гирея, может быть, выберешь кого-нибудь из них. – Она вдруг оборвала себя, сжалась, словно стала меньше ростом, и Девлет, проследив ее взгляд, увидел высокого мужчину, в длинном чекмене и штанах с широким поясом, очень похожего на своего отчима: такие же хитрые узкие лисьи глаза, острый нос, желтая смуглая кожа, тонкие губы. Юноша догадался, что это его дядя Сахиб Гирей.

– Капы-кулу >2 сказали мне, что ты прибыл, дорогой. – Он распахнул объятия, принимая Девлет Гирея. – Так получилось, что я загостился во дворце своего брата, который теперь принадлежит тебе. – Ох, до чего неприятна была его усмешка – прямо шакал! – Ты ведь не выгонишь меня?

Юноша покачал головой:

– Конечно, нет, дорогой дядя.

– Отлично, – кивнул Сахиб и положил тяжелую смуглую ладонь на плечо племянника. – Пойдем в покои, мой дорогой. Ты устал с дороги и, наверное, хочешь есть.

Девлет Гирей не стал отказываться. Он действительно устал после долгой и утомительной дороги и чувствовал голод. Мать и дядя провели его в комнату, довольно просторную, стены которой были увешаны коврами и оружием. На полу служанки разостлали скатерть, положили подушки и теперь суетливо уставляли скатерть разными яствами: вяленым конским мясом, пирогами с мясом – кобете, рисом. По краям расставлялись напитки: айран, язма, буза.

Девлет с наслаждением опустился на мягкие подушки и поблагодарил Аллаха. Он не забыл, что у татар издавна уважительно относились к еде. Запрещалось выбрасывать на землю даже маленький кусочек или ругать кушанье. Оно всегда рассматривалось как благодать Аллаха. Мать часто цитировала строки Корана: «Верующие! Ешьте из тех благих снедей, какими мы наделяем вас, и благодарите Бога, если вы ему поклоняетесь. Он запретил вам в пищу мертвечину, кровь, свинину и то, что было заколото с именем других, а не Аллаха».

Омыв руки из сосуда, заботливо поднесенного служанкой, Девлет принялся за еду. Он брал всего понемногу и ел с большим аппетитом. Сахиб лукаво посматривал на племянника своими хитрыми глазами, и это раздражало и пугало юношу.

– После обеда я покажу тебе комнату, приготовленную для сна, – сказал он. Однако Девлет покачал головой:

– Я хотел бы прогуляться по окрестностям. Сон никуда от меня не уйдет, впереди целая ночь. Я соскучился по родной земле, дядя.

Сахиб наклонил голову:

– Что ж, это хорошая идея. Хочешь – тебе снарядят лучшего коня, и ты прокатишься за ворота.

Юноша согласился. Ему хотелось продемонстрировать свое искусство наездника.