– Выходит, теперь можно добиться освобождения папы? – с надеждой воскликнул Андрей.
– Думаю, да, – кивнул сыщик. – Завтра с утра поедем втроем в город: мы с тобой и еще Лена. Вы двое дадите показания, что видели той ночью. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы следствие согласилось на изменение меры пресечения для твоего отца. Но сначала мне нужно прояснить еще один вопрос относительно тебя.
– Давайте ваш вопрос, я отвечу, – обещал Андрей. Он заметно повеселел и выглядел бодро.
– Вопрос вот какой: зачем ты все-таки брал деньги у Кононова? Для чего они тебе понадобились? Какие-то долги?
– Нет, никаких долгов у меня нет, – отвечал Андрей. – Я брал не для себя – для друга. Он по неосторожности сбил человека, и нужно было срочно заплатить пострадавшему, чтобы он отозвал иск. Иначе другу грозила тюрьма. Я взял у Аркадия деньги, и друг откупился. Деньги Аркадию я, кстати, вернул. Ну, из тех сумм, что мне отец выделяет. Вроде как на карманные расходы. Еще есть вопросы?
– Нет, теперь уже никаких вопросов не осталось, – отвечал Гуров.
– Тогда я к Ленке побегу? – спросил Андрей. – Расскажу ей все, объясню, что завтра предстоит дача показаний, скажу, что надо говорить…
– Беги-беги, – кивнул сыщик. – Объясни. Только поспать ей дай.
Оставшись один, Гуров встал и с хрустом потянулся. «Все, хватит на сегодня, – решил он. – Вон, время уже десять часов, ночь на дворе. Я сегодня и обед пропустил, и ужин. Пойду на кухню – может, Никита еще там, сообразит мне какой-нибудь перекус на скорую руку. Если только они с Мариной не ушли к ней или к нему в комнату. Тогда уже неудобно будет просить…» Размышляя таким образом, он направился к дому. Однако, проходя мимо гаража, сыщик заметил, что дверь открыта, в гараже горит свет и видна фигура человека, склонившегося над капотом машины. По всей видимости, это был водитель Семен. Тут Гуров сообразил, что водитель наряду с охранником Павлом остался им неопрошенным. «Зайду на минутку, – решил сыщик. – Быстро проведу опрос, заполню эту клеточку – и тогда уже, с чистой совестью, отправлюсь просить паек у Никиты».
Он вошел в гараж и громко приветствовал его хозяина:
– Добрый вечер! Что, срочный ремонт?
Водитель распрямился, увидел сыщика, и на его лице отразилось некоторое смятение. Видно было, что он совсем не рад нежданному гостю.
– Да, вот вожусь тут… – неопределенно ответил он.
Гуров ни в чем не подозревал водителя, его не упоминал никто из главных свидетелей. Однако такое явное смущение требовало объяснения. Гуров не любил оставлять какие-то детали непроясненными.
– Так что, завтра кто-то едет? Кому потребуется машина? – спросил он уже без всякого благодушия.
– Известно кому – Ирине Васильевне, – отвечал водитель. – Сказала, с утра в город поедет, в прокуратуру. Ну, и в тюрьму, конечно, с Игорем Арсеньевичем повидаться. А тут антифриз что-то подтекать стал, надо отрегулировать.
– Значит, хозяйку отвезешь – и все? А сам к следователю не думаешь зайти, показания дать? – спросил Гуров.
Водитель в испуге посмотрел на него.
– Показания? Какие? О чем?
– Как о чем? Об убийстве, конечно. С тобой следователь беседовал, когда в усадьбу приезжал?
– Со мной? Нет. Зачем ему со мной беседовать? Я ничего не знаю…
– Прямо-таки совсем ничего? – усомнился сыщик. – Ты ведь был здесь позавчера?
– Ну, был…
– А что ты делал ночью?
– Что все люди делают – спал.
