И он протянул руку – давай, дескать, свою бумагу.
Холеное лицо директора АО передернулось; на нем выразилось смущение.
– Решение имеется, можете не сомневаться, – заявил он. – Просто оно сейчас у нотариуса, на оформлении. Утром я вам его покажу.
– Судебное решение не требует нотариального оформления, и вы это не хуже меня знаете, – отвечал Гуров. – Да и что это за нотариус, который в полночь бумаги оформляет? Повторяю: покажите решение, тогда и будем разговаривать серьезно. А пока я воспринимаю ваш поздний визит как наглый наезд. И требую, чтобы вы немедленно покинули территорию, которая является частной собственностью. А если вы и ваши, как вы говорите, «сотрудники» попытаетесь войти в дом или предпринять иные насильственные действия, я буду вам препятствовать. И ваши действия буду расценивать как нападение на офицера полиции.
Последнюю фразу Гуров произнес чуть громче и адресовал ее уже не столько директору, сколько его бойцам: устав стоять без дела, они начали окружать Гурова и охранника Кошкина; выглядели они при этом весьма угрожающе. Слова Гурова подействовали: «бойцы» остановились и вопросительно уставились на своего начальника. Директор АО «Финансстрой» медлил: как видно, уходить с пустыми руками ему не хотелось, давать команду напасть на Гурова он боялся, а продолжать перепалку дальше было бессмысленно. Наконец Вячеслав Викторов скривился, словно уксуса выпил, и процедил, с ненавистью глядя на Гурова:
– Хорошо, мы уйдем. Сейчас уйдем. Но завтра – слышите, завтра! – я вернусь с судебным решением. И тогда эта усадьба будет уже моей собственностью, и вы будете находиться на чужой территории. Вот тогда и поговорим.
После этого директор буркнул своим подчиненным: «Поехали!» – и скрылся в джипе. Вслед за ним сели в машины и парни с бритыми затылками. Обе машины взревели моторами, развернулись и укатили прочь.
– Ух! – выдохнул охранник Кошкин. – Здорово вы их, Лев Иванович! Я уж думал, сейчас они нас метелить начнут. По четыре бойца на каждого из нас – многовато получалось. А вы так повернули… Я бы так не сумел!
– А ты, Егор, поступай в полицию служить, – посоветовал ему Гуров. – Прослужишь лет тридцать – глядишь, научишься. Еще лучше будешь с бандитами разговаривать! Ты мне лучше вот что скажи: что тебе твой напарник Павел ответил? Ну, когда ты ему кричал, зачем он ворота открыл? Я на кухне был, не расслышал его ответ.
– А он сказал, что, мол, принял эти машины за новых гостей, – объяснил Кошкин. – Но это все ерунда. Когда гости приезжают, нас заранее предупреждают.
– Кто?
– Управляющий, Михаил Степанович, или Ирина Васильевна, или сам Игорь Арсеньевич. Но какие сейчас могут быть гости? Тут убийство, следствие, хозяин в тюрьме сидит… Да вы сами у него спросите, пусть расскажет.
– Давай так и сделаем, – сказал Гуров. – Пойдем вместе и спросим.
Они вернулись в дом и направились в комнату дежурных. Гуров отметил, что свет в кухне уже не горит; вообще нигде в доме не было света, только в вестибюле слабо светился ночник, позволяя ориентироваться. И нигде не было заметно опытного управляющего Михаила Степановича. «Слабоват оказался управляющий, – подумал Гуров. – Как видно, обслуживание «важных людей» приучило его к осторожности. Ну да ладно, мне с ним на дело не идти».
Кошкин, шедший первым, распахнул дверь в дежурку – и застыл в недоумении. Гуров через его плечо заглянул в комнату и убедился, что в ней никого нет.
