Думаю, что зрелище я представляла устрашающее: полы плаща доходили мне до щиколоток, капюшон закрывал лицо. Ткань топорщилась от ветра, и складывалось впечатление, что это огромный матрац самостоятельно передвигается по узкой улице Гороховой. Редкие прохожие шарахались в стороны, уходя от столкновения со мной на мостовую.
Я несколько приободрилась, почувствовав себя в некоторой безопасности. Мне слегка льстило, что опасность исходит от меня, и я ускорила шаг.
Варька жила недалеко. К ее дому можно было пройти и хитрыми ходами проходных дворов, но я предпочла маршрут несколько длиннее, зато безопасней. Пробежав с ветерком по Гороховой, я повернула на Фонтанку. Тут было оживленнее: мимо мчались машины, оставляя за собой фонтаны грязной воды и окатывая редких прохожих.
Меня тоже накрыла ледяная волна, забрызгав полностью и бабушкин макинтош, и мое лицо. Некоторое время я стояла на месте, приходя в себя, но наткнувшись на заинтересованный взгляд молодого таджика, поспешила скрыться в подворотне.
Я лихорадочно набрала код домофона и долго ждала, когда Варвара изволит мне ответить и впустить в свой подъезд. За спиной ветер продолжал играть моим капюшоном – парашютом, то накидывая мне его на голову, то сдирая, решив, что с непокрытой головой мне симпатичнее. Темные тени надвигались на меня со всех сторон, или это тоже была игра больного воображения, или шутки ветра – хулигана. Я уже ничего не понимала от страха и холода.
Наконец, недовольный голос Варвары спросил:
– Кто там?
Складывалось ощущение, что обо мне забыли или не ждали.
– Варя, открывай скорее, это Глаша!
– А, Глаша! – и снова удивление в голосе.
Домофон пискнул, дверной замок щелкнул, и меня впустили в темное нутро старинной парадной. Точнее, это была «черная лестница». Лифта не было, зато был высокий пятый этаж.
Давным-давно, родители Варвары устроили грандиозный обмен соседей. Все, кроме одного вредного соседа покинули старую коммуналку, а этот уперся, что не собирается покидать родные стены. Тогда квартиру разделили. И одна ее жилая часть с большой кухней и парадной лестницей отошли соседу, а семья Варвары стала обладательницей темного уголка, который кухней назвать было нельзя, даже при большом желании, но зато жилье было отдельным, лишенным соседей. Со временем родители Вари купили себе кооператив, а эту площадь оставили дочери.
Я поднималась по высоким ступеням, размышляя: не в этом ли кроется секрет Варькиной стройности? Если проходить несколько раз в день такой тренажер, то и лишние килограммы тебя не догонят? Я на свой третий заползаю на скрипучем лифте.
Варвара уже ждала меня на площадке, открыв широко дверь и освещая мне последние метры.
На ней был короткий полупрозрачный халатик розового цвета с черной пеной кружев. Потрясающие стройные ноги были открыты, высокая грудь утопала в кружевах, оставляя большую часть на обозрение восторженного зрителя. Казалось, Варька вышла навстречу своему жениху, а не мне.
– Спасибо, что пришла, – нехотя признала Варька мой подвиг. – А что на тебе надето? Что это за маскарад?
– Бабушкин макинтош. Очень правильная вещь для такого вечера, – снова пустилась я в оправдание.
Войдя в небольшую прихожую, я остановилась и уставилась на Варькино лицо. Под левым глазом расплывался огромный синяк, ее аккуратные губки были в ссадинах и кровоподтеках. В вечернем свете с синяками и без косметики Варя была не такой уж красавицей. Ну, кроме фигуры, конечно.
