На вопрос журналистов о догадках и предположениях жены покойного, кто мог бы совершить такое, женщина рассказала о йети, живущем в горных лесах. Тревор неоднократно встречал мифического зверя. Как-то сам подвергся нападению. Следы царапин на спине она видела, но муж спасся, благодаря своему кольту, с которым её супруг не расставался иногда и в постели. Тревор даже потом, по ночам, устраивал охоту за ним, но безрезультатно.
– Какой зверь способен на такое? Мой муж семь футов в высоту. Какой зверь не побоялся бы на него напасть? Только эта мохнатая обезьяна! – рассказывала она с искренней верой в это сумасшедшее утверждение.
По долгу службы Эндрю уже слышал эту кровавую историю, прекрасно понимая, что никакой йети тут не при делах. Лично он не занимался этим делом, но коллеги по «опасному бизнесу» рассказали, что погибший, да и его жена не были особо нормальными людьми. Тревор часто много пил, периодически пиная жену, вечно ожидал ядерной войны с коммунистами. Один живой ходячий стереотип, словом. Да и в супружеской верности не был замечен. Детектив, занимавшийся этим делом, общался с одной молодой особой – любовницей мистера Стонта. Отсюда и взялись «нападение йети» и «ночные облавы». Однако мужчина и, правда, был убит у себя на ферме. Расследование пришло к заключению, что смерть наступила вследствие нападения пумы. Именно этот зверь убил Тревора и оттащил в лес. А множественные переломы нанесли медведи, сбежавшиеся на запах через некоторое время. Тело обнаружили спустя четырнадцать часов. Этого времени явно хватило бы для хищников, водящихся здесь в большом количестве из-за запрета на отстрел в заповедной зоне.
Эта история с ужасными подробностями напомнила о событиях тринадцатилетней давности, о которых Эндрю был бы рад забыть, но это невозможно. Да ещё журналисты во всей красе описывали тело жертвы. Не дочитав статью до конца, Фримен отложил газету, наполнил свой стакан и пошёл к оружейному шкафу, что стоял у него в спальне. Открыв его, принялся рассматривать небольшую коллекцию стволов.
– Надеюсь, тот момент ещё не настал, – проговорил он про себя и закрыл сейф.
Зайдя в комнату Макса, подошёл к тёмно-коричневому комоду, взял фотографию сына и уселся на кровать. Потягивая джин, Эндрю не отрываясь всматривался в изображение мальчика и, улыбаясь, произнёс:
– Как же он похож на тебя, Трейси!
Он снял кулон своей жены, с которым никогда не расставался и хранил в нём её фото, открыл его. Теперь взгляд попеременно скользил от одного портрета к другому. Слеза капнула на его синие джинсы. Осушив одним глотком фужер, детектив попытался поставить его на постель, но промахнулся. Стакан ударился краем дна о ковровую поверхность, после чего закатился под кровать. Эндрю медленно опустился, стал на колени, опираясь на правую руку, левой приподнял покрывало. Там его взгляду предстали коробки с настольными играми, поодаль стоял скейтборд. Его он подарил Максу три года назад, мальчишка увидел такой у своего одноклассника, даже брал несколько раз прокатиться. Отец заметил это и решил побаловать мальца. Рядом с ним и лежал стакан, нижней частью повернутый на поисковика.
– Далековато закатился, – подумал Эндрю и пополз к нему, собирая старую пыль, по-видимому копившуюся там не один год. Дотянувшись кончиками пальцев до стакана, Фримен вдруг резко дёрнулся, ударившись головой о кровать. За стаканом был чей-то глаз, наблюдавший за детективом все это время из полумрака подкроватного пространства. Клоун. Точнее игрушка. Очень неприятного вида.
