– Обойдусь.
– А где воду набирать? – спросила Наташа.
– Из озера. – Анна величаво повернулась и пошла прочь со двора, покачивая коромыслом и позвякивая пустыми ведрами.
– Да вы что! Ребята! Нет, из озера никак нельзя! – крикнула ей вслед Наташа.
– Можно-можно, – успокоил ее Виктор, – здесь отовсюду родники бьют, чище не бывает. – Но Наташа уже не слушала его, она прыгнула с крыльца и побежала по едва заметной тропинке, и Маша метнулась следом.
Илья хотел было догнать ее, но его окликнул Виктор, позвал рубить дрова.
Илье ничего не оставалось, как согласиться, хотя он видел, как мелькнула среди травы лохматая Пашкина голова, значит, его друг умчался за Машкой.
Виктор показал Илье сухое бревно, его надо было распилить, разрубить – на месяц точно хватит.
Пила нашлась и топор, правда, пилу надо было править, а у топора рассохлась рукоятка. Солнце уже припекало. Вокруг лениво зудели комары, пахло травой, нагретой землей, грибами… Илья старательно двигал рукой, помогая Виктору пилить, получалось у них не очень. Илья быстро устал, он все время злился, думая о Маше и о том, как Пашка побежал за ней. Злость помогала работать, Илья вошел в раж и пилил с остервенением. Кусок бревна отвалился. Илья разогнулся, поднял голову и увидел Анну. До него сразу дошло, что это Анна. Она шла в высокой траве, точнее не шла, а плыла, так величаво и неспешно, будто не тяжелые ведра, а саму себя несла напоказ добрым людям. Резное коромысло лежало на плечах – не качнется, полные ведра – не плеснут. «А сама-то величава, выступает, словно пава…» – пришло на ум. Следом семенила сестра Наташка в растянутом свитере и обрезанных джинсах:
– Можно мне попробовать?
Анна остановилась:
– Бери…
Она помогла Наташе переложить коромысло.
– Тяжелое, – пожаловалась та, согнувшись.
– Ты плечи не напрягай, расслабь, – посоветовала Анна, – вот так.
Наташа с застывшей на губах улыбкой осторожно двинулась к крыльцу. Виктор, взглянув на нее, усмехнулся. Ни Маши, ни Пашки поблизости не наблюдалось.
– Аня, где ты научилась? – спросил Илья просто для того, чтоб что-то спросить.
– Ты насчет коромысла? В деревне, где же еще. Меня девчонкой мама в Карелию возила, и в Подмосковье, если поискать, этого добра тоже хватало. Сейчас-то, конечно, экзотика, а раньше попробуйте-ка натаскать воды в руках! Отвалятся! А с коромыслом гораздо удобнее и устаешь меньше.
Тем временем Наташа боком взобралась на крыльцо и попросила открыть двери.
– Ставь на лавку, – подсказала Анна, помогая ей снять ведра с коромысла. Навстречу выскочил Егор, подхватил ведра.
– Вить, – крикнула Анна, – самовар где ставить?
– Сейчас, – отозвался он и крикнул Егору в окно: – Егор, вынеси самовар, он тяжелый, девчонки надорвутся!
Егор вынес пузатый самовар. Огляделся, подумал. Сначала поставил на лавку. Неустойчиво. Увидел пенек перед крыльцом. Спустился, покачал, надежно ли? Кивнул сам себе и установил пузатого на подставку.
Подошел Виктор, они вдвоем поколдовали вокруг самовара. Залили воду, посмотрели: ничего, не подтекает.
– Ну что, давай разжигать, – предложил Виктор.
– Давай, – согласился Егор, – он заглянул в самовар, – слушай, мне помниться, тут нужен сапог…
– Найдем, – пообещал Виктор. И действительно, пока Егор строгал для растопки самовара лучину, Виктор порылся в чулане и притащил старый кирзовый сапог.
– Классика! – похвалил Егор.
Илья присел на пенек и тоскливо огляделся по сторонам, надеясь увидеть Машу и Пашку. Он то и дело хлопал себя по щекам, но ему доставалось сильнее, чем комарам.
