- Ты уверен, что потакание? Она назвала это издевательством. Я даже снова отвоевал первое место в звании «Самый плохой брат года».
Но Савер пропустил это мимо ушей, все так же нервно продолжал:
- Эмер, тебе категорически не хватает масштабности мышления! Ты просто не способен видеть наперед! Только представь, сегодня вы с отцом решаете Мильту уговаривать, а завтра что? Согласитесь с ее нежеланием отправляться в монастырь?! Не на пустом месте существует этот обычай! Поколениями существует! Его никто никогда не нарушал! И даже если законный наследник в семье был всего один, правящий король тогда отправлял в монастырь кого-то из незаконорожденных отпрысков! Испокон веков эта традиция была незыблемой! А вы все ставите под удар!
Эмер собрался всем своим терпением.
- Ну так иди прямиком к отцу и предъявляй ему претензии, что как это он так недальновидно не обзавелся незаконорожденными отпрысками.
- Он с самого утра уехал на охоту, - буркнул Савер. Не выдержав, подошел к столу и принялся сосредоточенно раскладывать по величине сваленные там свитки.
- Это вообще-то мой стол, - давно было пора смириться с маниакальной дотошностью брата как с неминуемым стихийным бедствием, но молчать все же не стал.
Только Савер все равно не слушал, продолжал по нарастающей:
- И вот сейчас вы потакаете Мильте в ее нежелании следовать обычаю и вместо того, чтобы отправить в монастырь, как и положено, собираетесь приставить к ней послушницу. И все это в наивной вере, что какая-то послушница сможет убедить нашу взбалмошную сестрицу в радостях благочестивой жизни? – нервно засмеялся. – Нет, Эмер, это путь в никуда! Все это закончится тем, что либо вы позволите Мильте жить, как она хочет, либо она попросту сбежит с очередным обалдуем, и что дальше? Что дальше, я тебя спрашиваю? А дальше боги разгневаются на нас за нарушение священного обычая! Выжгут дотла Алердан от края до края, а весь наш королевский род и вовсе умрет одними из первых от страшных язв. И вот тогда, посреди выжженой пустыни вместо смертного одра, когда ты, наконец, осознаешь свою неправоту и раскаешься, будет уже слишком поздно! И когда на последнем издыхании ты спросишь меня «Савер, почему ты меня не остановил?..», знаешь, что я тебе отвечу?..
- «Я же тебя предупреждал», - перебил Эмер. – Да-да, я знаю. Я уже давно понял, что если отчего и умру, так непременно оттого, что тебя не слушался. Но раз уж я пока жив, дай мне пожить спокойно. И хватит драматизировать, компаньонка для Мильты нужна лишь до конца новогоднего сезона. После я готов хоть самолично сестру везти в монастырь.
Савер хоть и пробурчал себе под нос невнятное «Все равно все это плохо кончится», больше не стал заводить занудные речи. И едва старший принц вышел из кабинета, Эмер приказал заглянувшему лакею приглашать посетительниц.
О своем решении он пожалел уже минут через пятнадцать…
Первой в кабинет вплыла дама далеко не первой молодости в черном строгом платье, черном тюрбане и таким выражение лица, словно только-только с похорон. Собственных.
Нет, конечно, если задаваться целью сделать Мильту заикой, то кандидатура подходящая. Но вот для остального… И все же спросил:
- Как именно, по-вашему мнению, следует наставлять юных девиц на праведный путь служения?
Та ответила заунывно:
- Прежде всего нужно начисто искоренять жажду жизни. Каждый должен осознать, что он смертен, и цель всего его жизненного пути именно в том, чтобы достигнуть самой цели существования – смерти. И чем большими тяготами и страданиями будет наполнен этот путь, тем прекраснее ждет вечность!
