– Спокойно. Все будет хорошо. Щас мундир переодену, в себя чуть приду…
– Какой мундир? Какой в себя приду? А ну сиди!
Схватившись за голову, я начал как мог спасать приятеля. Нагрев еще воды, я наполнил стакан и, закатав рукава, сел перед потухшим камином, принявшись скрести давно не чищенный дымоход своей серебряной чайной ложечкой, то и дело окуная ее в стакан. Наконец, вода в нем стала угольно-черной от сажи. Влив сию микстуру в поручика, я приготовил еще одну порцию напитка. Затем еще.
Наконец чуть подлеченный Бедов был выставлен за дверь. Часы меж тем отбили девять.
Быстро опрокинув в себя стакан остывшего кофе, я принялся подбивать бумаги. Ариадна меж тем листала прибывшее с курьером дело Жоржика, а вскоре нам пришло время идти на планерку.
Кабинет Парослава Симеоновича был полон. Сыщики и особо важные агенты сидели вдоль длинного черного стола. Поздоровавшись с коллегами, мы с Ариадной быстро сели на свои места. Вскоре подле нас умостился и заметно посвежевший после выпитой сажи Бедов. Сцепив руки, он столь ловко изобразил рабочую деловитость, что я даже покачал головой от актерских данных коллеги.
Шеф, впрочем, не обращал внимания ни на Бедова, ни на остальных собравшихся. Покуривая трубку, он просматривал какие-то бумаги. Парослав Симеонович был не в духе. Когда все собрались, он поднял на нас глаза.
– Значит, так. Дела у нас из рук вон плохи. Я только что из особняка генерала Асмолова вернулся. Ночью туда ворвался вооруженный отряд. Семь человек. Все с масками на лицах, в одинаковой серой одежде. Вооружены были саблями и крупнокалиберными револьверами. Профессионалы. Перерубили всю охрану, слуг, что на пути встретились, тоже перерезали, да генерала вместе с любовницей прикончили прямо, так сказать, на ложе страсти.
Я присвистнул – про Асмолова я много слышал. Свиты Ее Величества генерал-майор возглавлял роту дворцовых гренадер, что обеспечивали безопасность самой императрицы.
– Революционеры? – спросил я шефа.
Парослав Симеонович задумчиво посмотрел в потолок и закурил, затем кинул мне через стол пару пластин карманной обскуры.
Первое черно-белое изображение запечатлело седого генерала с пышными бакенбардами и его совсем молоденькую любовницу. Зарубленные, они лежали на смятой постели. Крови много, простыни были черны от нее. На второй пластине – стена спальни и большая темная надпись: «Царским собакам – собачья смерть». Ниже подпись – «Рабочая дружина имени Пестеля».
– Кровью написано? – только и спросил я.
Парослав Симеонович кивнул.
Ариадна внимательно посмотрела на пластины обскуры.
– Какое безумие. Я не понимаю этого. – Она тяжело покачала головой. – Как можно провести такую сложную операцию, привлечь столько людей и при этом придумать такую неизящную фразу? «Царским собакам – собачья смерть». Ну что это? Это же не звучит даже. Ну неужели неясно, что, если написать «Царским псам – собачья смерть», это будет уместнее? Да, чем больше я работаю среди вас, тем больше вы, люди, меня неприятно поражаете.
Ариадна осуждающе покачала головой и отложила пластину. Шеф меж тем продолжил говорить:
– Расследование будет резонансное. Убийц любой ценой найти нужно. Заниматься им буду лично я. В помощники мне четверо сотрудников для начала понадобятся.
Я напрягся и почувствовал азарт. Дело представлялось мне крайне интересным.
Парослав Симеонович меж тем оглядел зал, выбирая, кого он возьмет себе на помощь.
