Немного растерявшись от такого напора, Арчи дошел до комнаты, но сообразил, что это ни к чему.
– Да, в общем, готов.
– Тогда какого лешего мы еще тут топчемся! – вскинулся Профессор. – Марш вперед!
– В лаборатории что-то случилось? – обмирая, поинтересовался Арчи, но поймал бешеный взгляд Профессора и разумно решил воздержаться от глупых вопросов.
Он мог бы бежать по лестнице и быстрее, но, поскольку впереди тяжело переваливался по ступенькам гневно пыхтящий Профессор, приходилось время от времени задерживать шаг, чтобы случайно не наступить тому на пятки.
Дряхлые «жигули» стояли у самого подъезда. Арчи несколько дернул за ручку, но дверца не открывалась. Пришлось ждать, пока Профессор устроится на водительском месте и изнутри откроет заклинивший замок. Двигатель несколько раз чихнул, но все же завелся.
– Сработала сигнализация в камере, – уже более или менее спокойным тоном объявил Профессор, лишь немного повышая голос, чтобы перекрыть шум в дребезжащем на полном ходу салоне. – Если верить показаниям, новичок вышел.
– Что значит «вышел»? – у Арчи неприятно засосало под ложечкой и, кажется, покраснели уши. – Куда вышел?
Профессор покосился в его сторону и хмыкнул.
– Не куда, а откуда. Из сна он вышел, молодой человек, из сна.
– Но как? Ведь процесс погружения – необратим! – Арчи осекся. – То есть вы так всегда говорили.
Старик промычал нечто невразумительное и приник грудью к рулю, щурясь сквозь заиндевевшее лобовое стекло. Так он и молчал до того момента, пока не припарковал машину во дворе дома в квартале от входа в парк. Профессор выключил зажигание и повернулся к Арчи.
– Самостоятельно выйти невозможно. Почти невозможно. Есть одна хитрость, но я не представляю, кто мог о ней узнать. Так что этот вариант мы пока не учитываем. Поэтому… – он потянулся, открыл бардачок, достал оттуда черный матовый пистолет и протянул его Арчи, – держи.
Арчи поерзал.
– Ты чего? Бери.
Он отстранил руку, сжимающую ствол.
– Эх, чистоплюй, – вздохнул Профессор, покачал головой и уверенным движением засунул оружие под брючный ремень, накинув сверху свитер.
– Вы стрелять собрались? В кого?!
Профессор издал крякающий звук, жестом позвал следовать за собой и вылез наружу.
Когда международная группа ученых из молодой фармацевтической компании «Феникс» объявила о создании и серийном производстве новой сыворотки, замедляющей процесс старения человеческого организма, Триумвират Российский объявил на него государственную монополию. Никакой свободной продажи в рознице – только централизованные госзакупки у «Феникса» и распределение среди граждан. Впервые был провозглашен принцип социальной справедливости: кто лучше работает, тот дольше живет. Каждой профессии и должности присвоили коэффициент общественной значимости, в соответствии с которым каждый гражданин по итогам года получал свою четко отмеренную дозу долголетия. Арчи помнил, как мать слушала последние новости по ТВ, зло фыркала, а потом не выдержала и замысловато выругалась, чего в присутствии сына обычно себе не позволяла. «Помяни мое слово, мальчик, это только начало», – со вздохом произнесла она. И, как это часто бывало, оказалась права. В соответствии с принципом социальной справедливости самые высокие коэффициенты получили чиновники. Следом за ними выстроились рядовые служащие. Прочие наемные работники, в том числе и мать Арчи, могли рассчитывать лишь на самую мизерную прибавку к сроку дожития.
