Так вот что Виола имела в виду, когда говорила про идеальную форму! Трудно сказать, что там с харизмой, но форма была просто потрясающей!
Маша отошла от зеркала. Сделала несколько шагов. Прислушалась к себе. Невероятно! Новое тело она и ощущает иначе, и ведет себя в нем по-другому.
Спина у нее прямая – и это так естественно идти, расправив печи. И походка легкая, шаг пружинит… Да все тело словно поет и вибрирует, и хочет двигаться. Двигаться как никогда? Интересно, а сможет она?..
Маша подошла к подоконнику, уцепилась за него и легко разъехалась в поперечный шпагат. И это в туфлях на каблуках!
Если бы ей сказали, что такое возможно, она ни за что бы не поверила. Но она это делает. Маша перенесла тяжесть тела на руку и легко встала со шпагата.
Обалдеть!
Теперь понятно, почему не надо сориться с Виолой. Подарки, которые она выдает, действительно круты.
А еще понятно, почему нужно пахать, чтобы сохранить такую форму. Маша еще раз подошла к зеркалу и улыбнулась своему отражению. Она себя нравилась: огненно-рыжие волосы и чертики в глазах. Невозможно быть занудой, если во всем теле ощущаешь такую жажду жизни, такую жажду движения. Ну и кто там что говорил, что сознание определяет бытие?
Вот оно бытие – определяет все!
Легкой походкой она летела по коридору, радуясь каждому шагу, каждому движению, каждому повороту головы. Она была совершенна!
И вдруг все изменилось. Чья-то тяжелая рука легла ей на плечо.
Рывок – и она уже прижата к стене. А над ней нависает тот самый брюнет, что советовал Морису от нее избавиться…
– Ты что?..
– Я знал, что от тебя будут только неприятности, – его красивое лицо искажено злостью, и уже не выглядит таким красивым. – Так вот послушай, золотая наша. Очень не советую тебе усердствовать в учебе, особенно в том, что касается магии.
Его лицо близко – слишком близко. Он смотрит прямо ей в глаза. И что-то в этом взгляде меняется. Гнев уступает место чему-то другому. Удивлению?
Брюнет продолжает выбрасывать слова, но, кажется, он уже не так в них уверен:
– Танцульками занимайся – хоть сто порций, но если увижу, что ты… – договорить он не успел.
Словно вихрь налетел откуда-то со стороны и оттолкнул его от Маши.
– Совсем с ума сошел, отставь девчонку!
Это не вихрь. Это Морис – тот самый парень, что приволок ее сюда.
– А я и не пристаю, – зло огрызнулся тот, – я предупреждаю. Или ты альтруистом резко заделался? Так вот напомню тебе, что вакансий всего три и претендентов на них тоже три. Но если ты готов уступить свое место ей, то пожалуйста, а я не готов. Не для того я торчу в этой дыре, чтобы ничего за это не получить!
– Не ты один торчишь тут не для того… Но борьба должна быть честной.
Чернявый взвился:
– Ты что, совсем с катушек съехал? Не будет честной борьбы! Ты слышал, у нее золото. Золото! Если она захочет, она всех нас уделает одной левой.
Да что он привязался к этому золоту?
Морис невозмутимо ответил:
– Она хочет только вернуться домой, оставь ее в покое.
– А я хочу, чтобы и через год она хотела того же самого, – зло бросил брюнет.
Он сделал шаг в сторону Маши. Девушка в ужасе зажмурилась и вжалась в стену.
Но Морис тоже сделал шаг вперед и заслонил ее собой.
– Ну-ну, – хмыкнул ее обидчик, – рыцарь значит! Сделай себе костюм с доспехами. Он тебе пригодится, когда до пенсии плясать будешь.
Он последний раз зло глянул на Машу и ушел.
– Ты в порядке, Джессика? – спросил Морис.
