Прошагав не менее часа и прокручивая в голове кошмар минувшей ночи, я наткнулась на уходящий кроной в небо многовековой дуб, по всему стволу которого были приколочены небольшие деревянные жердочки наподобие ступенек. Через листву, ближе к макушке, просматривалась дощатая площадка. Вероятно, ее соорудили местные, чтобы любоваться волшебным видом. Мне захотелось оценить панораму своими глазами. Подойдя к импровизированной лестнице, я начала уверенный подъем наверх. Участившееся сразу же сердцебиение и прилив жара к вискам напомнили о необходимости хотя бы иногда уделять время утренней зарядке, чтобы преодолевать подобные препятствия с улыбкой на устах, а не в раздумье: «Зачем оно, собсно, мне понадобилось?» Жадно хватая ртом воздух, я вскарабкалась на крохотную террасу. Открывшаяся картина очаровывала выразительностью и безмятежным простором. Княжеск, залегший вдали, напоминал игрушечный городок, одной стороной соседствующий с лесом. Впритык ко второй прилегали многочисленные поля, за которыми блестело овальное озеро. Все еще борясь с одышкой, я вскинула вверх руки, расплавляя грудную клетку, и подняла лицо к полуденному небу. Яркий солнечный диск казался отсюда невероятно крупным и близким. Перед глазами запрыгали желтые вспышки и темные пятна, как бывает при резком взгляде на источник света и сильной физической нагрузке. Я опустила вниз голову, и она закружилась.
Перемещаясь в направлении земли с нарастающей скоростью, я беспорядочно махала руками и ногами, пытаясь наткнуться на что-нибудь, растущее мне навстречу. Сегодня судьба была благосклонна. Левой рукой я на лету обхватила подвернувшуюся на пути толстую ветку. Все остальное удерживаемое ею тело повисло в воздухе. Проболтавшись так с минуту в борьбе с силой притяжения, неуклонно увлекающей вниз, я начала медленно сползать. Боль в кисти от перенапряжения быстро сменилась онемением подушечек пальцев, но инстинкт выживания заставил впиться в дерево буквально ногтями, проскребая ими по коре. Появилось странное ощущение, будто конечность увязла в древесине, с сопротивлением проходя сквозь нее. Собравшись с силами, я рывком развернула свое туловище так, чтобы правая рука, до этого отлынивающая от спасательной операции, помогла левой и, вцепившись в ветку ими обеими, подтянулась наверх.
Оседлав дуб и немного успокоившись, я благодарно провела по нему ладонью, узрев под ней пять глубоких прорезей на месте, за которое минуту назад держалась. Не возникало сомнений, что ответственность за это безобразие лежит на мне. Я беспокойно перевела взгляд на свои кисти — обычные человеческие конечности без аномалий. Но как они могли оставить следы явно нечеловеческого происхождения? Стало жутковато.
Я положила обе руки на ветвь и со всей мощи сжала ее пятернями, царапая дерево ногтями. Ничего странного не происходило. «Хм-м… Я все та же, что и пять минут назад, почему не выходит?.. Точно — не те условия!» Был только один способ проверить, верно ли мое предположение.
Несмотря на то, что я никогда не была отчаянно отважной, как герои бардовских песен, ломящиеся в кишащие упырями чертоги, чтобы спасти их жертв, желание разобраться в ситуации диктовало правила игры, и я, аккуратно спустившись на землю, снова с усердием карабкалась на дуб. Внутренний голос вдруг напомнил о недавно заработанной куче денег и уговаривал потратить их прежде, чем мы упокоимся с миром.
