Что-то тяжелое ударяет во входную дверь, и я практически подпрыгиваю в кресле. Грей уже на ногах, его меч наполовину обнажен. Дверь открывается, и мальчик заходит внутрь, стряхивая снег со своих волос.
– Лошади в конюшне. – Он накидывает плащ на один из крючков возле двери.
Грей позволяет мечу скользнуть обратно в ножны, а затем опускается на каменный пол возле камина. Если бы я не знала, я бы сказала, что он выглядит разочарованным.
– Что такое? – спрашиваю я. – Хочется с кем-нибудь подраться?
Его глаза встречаются с моими.
– Вы предлагаете?
– Командор.
Голос Рэна резок, и в нем явно слышится предостережение, но выражение лица Грея не враждебное. По его глазам видно, что черный юмор ему не чужд. Я вспоминаю его ровный голос в спальне, когда я готова была драться с ним за мобильный телефон: «Спокойно. В этом нет необходимости».
Я припоминаю, как Грей корчил рожи детям и как он нес их сюда.
– Все в порядке, – говорю я. – Он просто шутит.
В этот момент я чувствую себя так же, как тогда, когда пересекла условную границу в своем сознании и обхватила Рэна поперек пояса. Тревожный голосок в моей голове утверждает, что это все очень опасно. Они меня похитили и заперли.
Затем я думаю о тех мужчинах, которые напали на Фрею и ее детей. Один из них готов был пойти на младенца с мечом, а другой кричал: «Оставь девчонку тоже! Люблю молоденьких». Рэн выпустил кучу стрел, чтобы спасти мне жизнь. Он мог направить лошадь куда угодно, и я бы об этом даже не догадалась, пока не стало слишком поздно. Однако Рэн сдержал слово и привел нас сюда.
Рэн сверлит взглядом Грея:
– Ты не должен желать жестокости!
Кто бы говорил.
– Не в жестокости дело, – отвечает Грей; в выражении его лица не осталось веселья. – Я уже практически забыл, каково это.
Рэн ничего не отвечает, поэтому вопрос задаю я:
– Каково что?
– Быть полезным.
Коул появляется из кухни с подносом, на котором стоят три дымящиеся миски, еще одна кружка и корзинка с рогаликами. В первую очередь он подает еду мне. Я смотрю на какое-то коричневое варево с огромными кусками сыра, который начал плавиться.
Рэн и Грей берут свои миски, и Грей отмахивается от кружки, которую ему предлагает Коул.
– Это всего лишь горячий чай, – говорит Коул. – Я знаю, что королевской страже запрещено употреблять алкогольные напитки.
– Примите мою благодарность. – Грей кивает и берет кружку.
Интересно. Я смотрю на Коула.
– Спасибо вам огромное.
– Всегда пожалуйста. – Глаза Коула на мгновение останавливаются на моем лице, а затем выражение его лица становится несколько напряженным. – Моя жена добавила травы, чтобы унять боль от раны на вашей щеке.
Мужчина бросает холодный взгляд на Рэна и Грея, прежде чем уйти. Мне требуется минута, чтобы понять почему. Странно, что я не сообразила быстрее.
Я отрываю кусочек хлеба и макаю его в суп.
– Коул думает, что ты меня бьешь, – тихо отмечаю я.
– Кто думает что? – Рэн резко вскидывает голову.
– Трактирщик. – Я киваю в сторону кухни, куда направился Коул, указываю на свое лицо и отрываю еще один кусочек хлеба. – Его жена думает, что мы женимся, чтобы примирить две враждующие нации.
Рэн оставляет миску с супом.
– Что конкретно вы наговорили этим людям?
– Ничего! – Я краснею. – Ты разговаривал с ним, и я не знала, что сказать.
– Мы не одни, – тихо замечает Грей и многозначительно смотрит в дальний угол комнаты, в котором сидит Бастиан.
