Проклятие Пандоры - страница 17

Да! Это не моя родная Швейцария! Не мои любимые нетронутые луга, покрытые нежными эдельвейсами и пёстрыми горечавками! Но французские просторы вызывают желание жить, вдыхать кислород, любоваться жизнью флоры и фауны! Пусть не в полную силу! Пусть! Зато это не то, что гнить среди, окружающих нашу деревню, цветов Асфодели, являющихся символом смерти и пищей мёртвых! 

– Эта был твой дом? – Очередной вопрос, вырывающий меня из размышлений.

– Да, – Это знание не сделает хуже, чем есть.

– Чертов Лукас! Он знает твой секрет! Поэтому вы так близки! – озвучивает свои мысли кудрявый, пребывая в какой-то непонятной мне эйфории.

Потом мотает головой, продолжая:

– А я-то думал, как ему удалось тебя завоевать, учитывая твою тотальную отстранённость!

– Мы с Лу просто друзья! И он не завоёвывал меня. – немного раздражённо шиплю, не понимая, почему его интересует наша с Лукасом связь.

– Ладно! Ладно! Не злись! – выставив ладони перед собой, Кир надеется меня урезонить, а когда моя враждебность утихает, предлагает: – Нам пора! Завтра тренировка!

Он поднимается.

– К чему нас готовят? – задаю мучающий меня вопрос в спину.

Ему как главному в нашем отряде должно быть известно больше, чем нам!

– Что? – Он замирает, оборачиваясь.

Различаю на его профиле напряженную челюсть, заострившиеся скулы, но, когда он поворачивается лицом, черты снова расслабленные, лишь зрачки поглотили всю изумрудную радужку.

Что могло его так взволновать?

– Тебе не кажется странным, что мы проходим серьёзную физическую подготовку с учётом того, что нам не с кем сражаться? – Озвучиваю мысли, с трудом поднимаясь на каблуках, которые воткнулись в мягкую землю.

Поймав равновесие, принимаюсь собирать волосы в высокий хвост. Пытаюсь казаться невозмутимой, хоть и с неким стеснением гляжу на него в упор.

– А демоны? – спрашивает Кир, суетливо почесав бровь.

– Не смеши, – начинаю, переступая на месте. – За всю историю существования звена Фортуны сколько было схваток ангела и демона?

Молчит, подхватывая меня под локоть, когда каблук проваливается глубже.

– Вот именно, ни разу, – миролюбиво констатирую факт, задохнувшись от осознания его близости.

Задерживаю дыхание, не смея встретиться очами, уткнувшись зрачками в его ключицы, выделяющиеся из-под ткани его футболки.

– Что ты от меня хочешь? – усталый шёпот, и он оставляет мою руку, чтобы отойти.

Движения грудной клетки возобновляется, как и работа лёгких, пылающих от внезапного простоя.

О, если б ты только знал, сколько всего хочу!

– У меня нет ответов. – разводит руками, а потом осуждающе подводит итог. – Ты слишком много думаешь!

– А ты любишь пустоголовых? – Срывается с губ молниеносно, а наши глаза встречаются с соизмеримыми возмущениями, следом сменяющимися взаимными сожалениями.

Что на меня нашло?

***

Углекислый газ выталкивается из грудины при очередном складывании тела пополам, а кислород настойчиво заглатывается на смену освободившемуся пространству в лёгких. Эти движения повторяются с одинаково-энергичной амплитудой, но стоит колоколам замолчать, как упражнения замедляются, а потом и прекращаются.

Теперь вишу на турнике вниз головой, фиксируясь согнутыми в коленях ногами. Закрываю глаза от настойчивых лучей солнца, иногда выглядывающего из-за привычно-мрачных серых туч. Кровь неприятно приливает к голове, и покалывания в голени из-за пережатых сосудов, приносят садистское удовольствие.