Проклятие Пандоры - страница 22

По-прежнему стоим очень близко, и, кажется, Кудрявому по душе моя наигранная наивность. Он касается пальцем кончика моего носа, щёлкает невесомо. Такой мягкий взгляд и улыбка. Чувствую подвох.

– Экси, говори! – Пригибается и заглядывает в моё лицо, требуя ответа.

Какой настырный!

– В общем, мне нравится Конрад! Думала раздобыть какую-нибудь его вещь. – Придумываю отмазку на ходу, на что Кир беззвучно смеётся.

Его грудь сотрясается, кудряшки подпрыгиваю в свете луны, а прекрасная улыбка, ямочки и нереальная энергия напоминают мне о том, как я безнадёжна. Идеальный Кир никогда не заинтересуется мной.

– Что смешного? – грубо интересуюсь, складывая руки на груди.

К дьяволу милашку! Это не моё!

– Так-то лучше! Только не верю, что Конрад может тебе нравиться!

– А что не так с твоим соседом? Он, достаточно красив… – Начинаю, но мужская рука касается моей предплечья.

Замолкаю и зажмуриваю глаза, чтобы насладиться нашим соприкосновением. Кожа к коже.

Ощущения в стократ лучше, чем я представляла! О! А я представляла! Ещё как!

– Фантазёрка! Он не твой типаж, – проникновенно шепчет, приблизившись к моему уху.

– Откуда тебе знать? Какой мой типаж?

– Знаю, Экси! – ведёт пальцами вверх, касается моих ключиц, пока я не отталкиваю его.

Не могу больше томиться рядом, поедаемая желанием наброситься на пьяного ангела. Это причина, по которой сознаюсь.

– Он знает что-то обо мне! Я хотела выяснить. – Глубокий вдох и правда легко срывается с моих губ.

Моё звучит так уместно и правильно, что все зажимы в теле расслабляются, кровь ускоряет свою циркуляцию. Чувство сродни эйфории.

– Что конкретно? – не унимается мой собеседник.

– Да я сама толком о себе не знаю! Больше ничего не спрашивай!

– Ладно, – неожиданно соглашается.

– Я могу уйти? – с надеждой на свободу интересуюсь.

Кивает, а я моментально движусь к окну – единственный верный путь к отступлению.

Провальная вылазка! Из меня никудышный шпион!

– Может, останешься? – Раздаётся за спиной.

Противоречия, распирающие изнутри, обещают разорвать пополам. Впиваюсь ногтями в ладони, сжимая кулак до острой боли, которая, надеюсь, отрезвит и не позволит поддаться искушению.

Без заминки выскальзываю наружу в рассветное зарево, настойчиво пробивающееся сквозь ночную мглу, оставляя вопрос без ответа. Хотя моё неудачное приземление и саднящая боль в ступне, сопровождающиеся стоном, красноречивей любых реплик.

На этот раз голос разума победил!

Насколько убедительны будут его доводы в следующий раз?

***

Порыв ветра приносит девичий смех, неразборчивый мужской бубнёж и крупинки песка, неприятно заскрипевшие на зубах. Плеваться на виду у всего амфитеатра не хочется, поэтому ускоряю бег, до финиша осталось совсем чуть-чуть. Прополоскать рот – единственное моё желание.

Наша тренировка традиционно начинается с пробежки, сегодня воспринятую с недовольством некоторыми ребятами из нашего отряда. Бурная ночная попойка и недосып сказались.

Грубо сбрасываю, внезапно вцепившуюся в мой локоть, руку Лукаса, не только защищая метку на запястье, но и раздражённая его попытками повиснуть на мне вот уже в который раз за утро. Сильная одышка и зелёный цвет лица, которые разбираю первым делом, взглянув через плечо назад, совершенно меня не смягчают. Лу выглядит ужасно. Этим словом можно описать и запах его перегара, от которого мой завтрак упрямо обещает выбраться наружу.

Отворачиваюсь от него, чтобы втянуть носом свежий воздух, тем самым, успокаивая раздражённый желудок.