Не успела я понять, что происходит, как губы Уильяма властно завладели моими. Хотела его оттолкнуть, но, ошарашенная подобной наглостью, не могла двинуться с места. Спустя несколько мгновений мужчина отстранился, чтобы посмотреть в мои округлившиеся глаза, и, прислонившись своим лбом к моему, тихо произнес:
– Можешь ударить меня за это. Но знай, я ни о чем не жа…
Не успел он договорить, как я влепила ему звонкую пощечину и отошла на безопасное расстояние, готовая обороняться.
– Не желаешь выпить? – Неожиданный и странный в сложившейся ситуации вопрос застал врасплох. – Отборный виски в знак примирения. Как истинный джентльмен, я теперь должен тебе выпивку.
– Хочешь меня напоить, чтобы я не видела твою противную рожу? – Выплюнув слова, словно это был яд, кинула озлобленный взгляд на Уильяма. Несмотря на бушующие внутри эмоции, я была не прочь немного расслабиться и забыться, пусть даже в состоянии алкогольного опьянения.
Главное, не в поле зрения Охотника.
– Что ж, я согласна. Веди.
Уильям не смог сдержать победной улыбки и протянул мне руку. Я лишь громко прыснула и прошла мимо мужчины, нарочно задев его плечом, отчего он издал короткий смешок и последовал за мной.
* * *
Уильям привел меня в кабак, который мало того что нельзя было назвать приличным заведением, так он еще чуть ли не разваливался от легкого дуновения ветра. Приземистое здание, стены которого раньше покрывала ярко-красная краска, выцвело и практически разрушилось: каждый кирпич норовил рассыпаться, стоило на него надавить, крыша под пологим углом едва ли могла укрыть посетителей от дождя, благо в наших краях ливни были редким явлением. Болтавшаяся на одной петле дверь не заглушала голоса и крики, доносившиеся изнутри.
Кабак был единственным заведением, куда пришлые торговцы и местные пьяницы могли нанести визит. Здесь не водилось богатых и бедных – все считались равными друг перед другом.
Зайдя внутрь, не смогла сдержаться и зажала нос рукой, почувствовав затхлый спертый запах немытых подштанников с примесью рвоты и плесени, глаза заслезились от клубящегося дыма. Мужчины за столами играли в кости, стараясь перекричать друг друга. Пол мерзко блестел от разлитого алкоголя и чего-то белого и вязкого, свечи в обшарпанных канделябрах почти расплавились.
Уильям подтолкнул меня к свободному столу и жестом велел сесть. Раздраженно фыркнув, осторожно пролезла в самый угол, сжалась и потупила взгляд, чтобы на меня не обратили внимания. На столешнице были накорябаны забористые пошлые фразы, заставившие слегка покраснеть и усмехнуться. Тем временем Уильям стоял у барной стойки, разговаривая с хозяином кабака и изредка бросая в мою сторону многозначительные взгляды. Спустя пару минут он вернулся, держа в руках две большие деревянные кружки, до краев наполненные пенным напитком.
– Пиво, – произнес Уильям и, стараясь не расплескать содержимое, пододвинул одну кружку ко мне: – Пробовала?
– Я не пью пойло бедняков.
Слегка наклонившись к бокалу, принюхалась и удивленно вскинула брови: пахло вполне сносно. Взяв внушительную кружку обеими руками, осторожно поднесла ее к губам и сделала небольшой глоток. Приятная прохлада проникла в тело: я и не заметила, как разом опустошила тару на треть, после чего блаженно закрыла глаза и откинулась на жесткую спинку стула.
Короткий смешок заставил выпрямиться и озлобленно посмотреть на Уильяма, который, уткнувшись в свою кружку, едва сдерживал ухмылку.
