– Нет, Михаил Иванович, я не прискакал из Москвы. Скорее всего, не успел ускакать в белокаменную. Находился здесь по делам службы, вот и получил новую задачу. Причём хочу вам сообщить, что это дело держит на контроле сам начальник жандармского управления, генерал Муратов, – ответил Тулин, так же внимательно наблюдая за реакцией управляющего.
– Муратов – человек уважаемый, его босяцкий, воровской мир боится. А барышня тоже из полиции? – невозмутимо спросил Михаил Иванович.
– Нет, графиня – старая знакомая Николая Никитича. Никогда не была в вашем сельце. Пользуясь этим случаем, хоть и неприятным, попросила меня показать ей эту местность, – чувствуя себя несколько неудобно, оправдался сыщик.
– Окажу всяческую помощь. Спрашивайте, буду докладывать. Учиняйте допрос! – уверенно ответил Михаил Иванович.
– Что вы, не допрос, просто беседа. Расскажите о служащих и работниках. Прошу подробно о каждом, кто связан с конезаводом. Начнем с пропавшего кучера Васьки, чем знаменит, как живёт? – уточнил Евграф.
– Кучер Васька? Да обычный мужик, наш, местный, с сельца Кишкино, что располагается недалече. Назначен был служить постоянно при жеребце Антонии и кобылках, Эсмеральде и Крали. В этот день дежурил в ночную. Где он сейчас, никто ответить не может. Дома тоже отсутствует, избу проверили, я посылал. Живёт один, бобылём, поэтому спросить о нём больше некого. Непьющий, положительный работник, работу свою и коней любит. Плохого не скажу, напраслину зачем наводить на человека. В нарушениях ранее не замечался.
– Хорошо, а следующий пропавший, Майлов? Канцелярский этот, служащий, что за человек? Давно у вас? Чем он характеризуется? – опять уточнил Тулин по следующему разыскиваемому лицу.
– Александр Майлов из городских мещан, ведёт все конторские книги, приход-уход денежных средств и заведует учётами кормов и конского снаряжения. На службу был взят три недели назад главной канцелярией Добрынина, занимающейся всей коммерцией головы в губернии. Он к ней и был приписан. Полагалось ему работать через день, так как был взят не на полную неделю. Но в этот день на месте службы присутствовал, проводя сверки и выдачу имущества. Ночевать собирался в Прилепах, я ему разрешил спать в гостевом флигеле, так как на следующий день Майлов должен был ехать в Тулу для отчёта в главной канцелярии за отпущенные и потраченные деньги на развитие конезавода. Старший конюх с ним разговаривал уже поздно ночью, когда тот прогуливался возле барского дома. Но утром его никто не видел, а из Прилеп в ночь не выезжал, по крайней мере, никого в известность не ставил и извозчика не нанимал. Своих коней и экипажа не имеет. Постель не стелил, присутствия его ночью во флигеле не было замечено. А так дрянь, а не человечишка, неопрятный, замечен в питии. Но не я его на службу брал, не с меня и спрос. Кто взял, тот за него и в ответе. Разорился он, когда-то деньги промотал по гуляньям и ресторациям. Хоть у кого спросите, хоть у Марфы-травницы, то же самое скажут. Не прижился у нас в сельце этот человечишка, здесь все работящие, пьянь не любят.
– Сами-то кого опрашивали ещё, Михаил Иванович? Может, кто и что видел ночью? – задумчиво уточнил Евграф.
– Местных, прилепских, всех опросил, ничего не видели. Если коней угоняли, то конокрады могли сюда и не заезжать. Немного стороной уйти, дорога позволяет. Надо бы в сельцо Лутовиново съездить, там на окраине, с прилепской стороны, домик стоит невзрачный. В нем дед Егор-корчмушник проживает, он гонит самогон на продажу. К нему многие захаживают, со всех окрестных деревень, если его крутануть, то все сплетни узнать можно. Сам не успел, некогда мне было.
