– Да, – Макс уже мазал йодом палец. – Какой-то этот венок злой. Пошли на кухню. Так сказать, совместим приятное с полезным. И буквы рассмотрим и все-таки наконец поедим.
– О господи, – закатила глаза Жанна. – Можно подумать, что вы помрете, если сейчас же не поедите.
– Может, и помрем. – Макс решительно двинулся на кухню, неся венок.
Там он, едва положив свою ношу на стол, впился зубами в недоеденный бутерброд. Впрочем, я повел себя не лучше, то есть точно так же. Жанна, увидев, как мы уплетаем, вмиг со словами: «Дурной пример заразителен», – потянулась к хлебу и колбасе. Макси-Кот подмигнул мне и хмыкнул.
Съев еще два бутерброда, мы вплотную занялись исследованием венка. На лепестках и впрямь были выгравированы тонкие буквы. Шрифт странный, угловатый. Некоторые буквы мы разбирали лишь с большим трудом.
– Откуда они начинаются-то? – наконец задумчиво произнес Макси-Кот.
– Чего проще, – откликнулась Жанна. – Будем считать каждую букву по очереди, пока не сложится что-нибудь осмысленное.
Так мы и поступили. Нашу задачу несколько облегчила старая дореволюционная орфография. Как мудро заметил мой друг Макси-Кот, с твердых знаков ни одно слово не начиналось даже тогда. В общем, промучившись еще минут десять, мы наконец прочли: «Венецъ страданьямъ твоимъ».
– Час от часу не легче, – покачал головой Макс. – Одному книга стала могилой, у другого могила, – легонько, чтобы снова не уколоться, коснулся он пальцем венка, – венец страданьям.
– Мрачное какое-то кладбище, – полностью поддержал я друга.
– Ну вы, братцы, оригиналы, – сказала Жанна. – Можно подумать, другие кладбища – это такие веселенькие места.
– Ты что, не понимаешь, – строго взглянул на нее Кот.
– Извини, Максик, не понимаю, – покачала головой Жанна. – Наверное, слишком тупая. Знаешь, мне как-то грустные надписи на таких венках или могильных камнях не кажутся странными.
– Но они ведь не просто грустные, а… – и, подыскивая слова, я умолк.
– Они с каким-то скрытым смыслом, – на лету словил мою мысль Макс.
– Все эпитафии со скрытым смыслом, – возразила Жанна. – Для того и пишутся.
– Может быть, – с загадочным видом кивнул Макси-Кот. – Но зачем даже скрытый смысл писать такими маленькими буквами?
– Ну, уж не знаю, – в голосе Жанны послышалось раздражение. – Может, он так завещал.
– Почему он? – одновременно выпалили мы с Максом.
А я добавил:
– Почему ты не допускаешь, что «венец страданьям» был у нее?
В ярко-зеленых Жанниных глазах мелькнули сердитые искорки. Она очень не любит, когда ее загоняют в угол.
– Ну хорошо, ее, его… Какая вам разница? Этот человек давно умер. Судя по орфографии, почти сто лет назад. А может, даже и двести. И главное, мы о нем никогда ничего не узнаем. Вам что, мальчики, лавры Волобуя не дают покоя? Хотите расшифровать надпись и клад найти? Вот это правильно, – с язвительным смешком продолжала она. – Давайте проведем все каникулы на кладбище.
– Странный ты человек, – откликнулся Макси-Кот. – Венок, между прочим, кто нашел?
В кухне на какое-то время воцарилась напряженная тишина. Наконец Жанна неохотно признала:
– Ну, предположим, я.
– И предположим, едва мы вошли к Федьке в квартиру, ты кинулась отмывать его и начищать, – добавил Кот.
– Кого, Федьку? – явно уже пыталась отшутиться Жанна.
– Нет. Венок, – неумолимо продолжал Макс. – Даже поесть нам не дала. И вот когда мы всерьез заинтересовались твоей находкой…
