Я прошу, люби меня вечно,
Ведь умирая…
Я все так же любила тебя…
Сзади что-то звонко ударилось о камни, заставляя парнишку вздрогнуть и замолчать.
– Йорик! Ты же сказал, что не нашел! – выпалила старуха, сверля вождя гневным взглядом.
– Не было сокровищ! Три рабыни и этот жаждущий смерти юнец. Ни монеты! Даже мяса не было. На обратном пути брюкву жрали…
– Если для тебя сокровищем являются только блестящие камушки и проклятый демонами ада металл, так и быть, отныне только это будет твоей добычей. Ждите нас здесь.
– А что с мором?
– Жди здесь, я сказала!
Ведунья гневно одернула шкуру у входа, и огонь в очаге плавно дернулся в такт движению занавеси. Пещера изнутри оказалась совсем небольшой. В углах расположились стеллажи с нехитрой утварью и посудой. Наискосок под потолком сушились пучки трав, а у задней стены стояло подобие топчана с многочисленными тюфяками и подушками.
– Ты чай-то будешь? Да не боись, травить не буду, – хрипло рассмеялась старуха и похлопала по плечу ничего непонимающего юношу. – Садись, милок. Откуда ж ты тайную песню знаешь?
– Так если она тайная, откуда тогда её знаете вы? – насторожился Алишер, даже сейчас не желая выдавать свою любимую.
– А ты не глуп. Молодец, – седовласая женщина оголила обвисшую грудь, и там прямо над потемневшим от времени соском расположился дракон. – Я бывшая верховная Безликой. Раз ты знаешь песню, то наверняка знаешь, что верховная жрица служит богине лишь десяток лет, а потом ее сменяет другая.
– Но зачем?
– Значит, главного ты все-таки не знаешь… – погрустнев, выдохнула ведунья, налила чай в пиалы и протянула одну из них юноше. – А стало быть, пока я не услышу ответ на свой вопрос, не решу – достоин ты этого главного знания или нет.
То ли от перенапряжения, то ли от стресса, но Алишер, вдруг решил поведать старушке свою историю. Он рассказал ей все, начиная с того момента, как увидел девушку и принял её за озерную пери. Рассказал о тайных встречах и долгих разговорах под луной. Не выдал лишь имени той, которая навсегда поселилась в его сердце.
– А Йорик и вправду везучий, нашел-таки, – усмехнулась старуха и приложила ладонь к груди юноши. – Можно?
Носильщик не сразу понял, на что именно нужно разрешение, но кивнул в знак согласия. Ведунья долго молчала и стояла неподвижно, будто пребывая в каком-то трансе, и Алишер не смел ей мешать.
– Да… это оно. Именно так и звучит сердце избранного. Что рассказывала тебе твоя Пери о Табигати?
– Ну, про спор с Иблисом. Про то, как оживила первого султана и его жену, и про дочку с отметиной.
– И все?
– Всё, – утвердительно кивнул Алишер.
– Ты чай-то пей, тебе ведь силы нужны, и раны быстрее затянутся. Я тебе потом с собой в тряпицу ещё заверну. Я такой сбор тут летом делаю, мертвого на ноги поставит, а на тебе молодом в раз все хвори да болячки повыведет.
Алишер глотнул отвара. Чаем его, конечно, назвать было тяжело, но аромат трав и сушеных ягод был уникален и удивительно вкусен, поэтому юноша залпом осушил пиалу.
– Я ж говорила, что тебе понравится. Ещё налить? – заботливо предложила ведунья, и Алишер кивнул, решив, что отказываться будет невежливо.
– Так вот слушай. Это не вся история. Спор Табигати и Иблиса затянулся не на одну сотню лет, но пророчество рано или поздно должно исполниться, иначе это не пророчество, а сказка. Так вот. Рано или поздно появится мужчина, перед которым непорочность девственности рассыплется прахом. И возжелает она его. И родится от этой связи ребенок. Величайший правитель, которому предначертано объединить земли, выбранные Безликой для народа Арнара. А вот на беду или на счастье, решать избранному. Если жрицу соблазнит сердце, согретое песней о любви – наступит золотой век. Безликая снова станет Табигати и обретет власть матери природы, а если в сердце мужчины будет гореть жажда мести, взращённая песней Иблиса… Подожди, сейчас слова вспомню. Эх, старая я стала, да и Йорик последнее время с жертвами скупился, вот и результат. Сейчас-сейчас…
