– Пойдем, красавчик, – проговорила она, – я научу тебя всему, что умею.
Лако молча взял ее за кисть руки и сжал так, что у нее перехватило дыхание.
– Получишь втрое против этого, если будешь молчать. Поняла?
Она поняла. И молчала, когда юноша повел ее к плескавшейся неподалеку Сене. Молчала, когда он смочил в холодной воде тряпку и стал протирать ее чумазую физиономию. После этого он снял с нее лохмотья, служившие ей выходным платьем, и на холодную, покрытую гусиной кожей фигурку натянул простое, но чисто выстиранное платье.
Она не решилась спросить, зачем все это. Стучала зубами то ли от холода, то ли от страха.
– Теперь ты пойдешь вон к тому трактиру и понравишься одному из господ в черном кафтане с золотым вензелем. – И приведешь его сюда, поняла?
– Да.
Девушка была очень миловидна. Лако достал из кармана фляжку с вином и протянул дрожащей красотке.
– Выпей. Сделай несколько глотков.
Она повиновалась.
Лако показал ей золотую монету.
– Она будет твоей, если все сделаешь правильно. Если нет…
Он не договорил, потому что и так все было ясно.
– Как тебя зовут?
– Жанна.
– Иди, Жанна.
Она попыталась улыбнуться, отхлебнула еще раз из фляжки. Лицо у нее слегка раскраснелось. И она отправилась в указанном направлении.
Через четверть часа она уже лежала на спине, на куче сухих листьев в тени невысокой, полуразрушенной стены. Неровный, верхний край был облизан лунным сиянием. Над ней, напряженно урча, трудился крупный кудлатый воин. Правая рука его предусмотрительно сжимала рукоятку вонзенного в землю кинжала. Как иностранец он не вполне доверял местным шлюхам.
Жанна испуганно разглядывала лунный диск и прислушивалась к звукам за границами сладострастного швейцарского сопения.
То, что произошло, произошло мгновенно. Когда доблестный любовник взобрался на вершину своего оргазма и временно ослеп и оглох, в спину ему вонзился длинный тонкий нож.
Настолько длинный, что смог навечно скрепить двух случайных любовников.
И тогда слово взял Жак де Молэ.
– По всей видимости, господа, к воротам всех наших крепостей на территории французского королевства явятся судебные приставы с предписаниями, подписанными Филиппом, и потребуют, чтобы их допустили внутрь для осмотра и обыска.
– Ни о чем подобном наши хроники даже не упоминают. Мы живем в страшное время! – воскликнул де Блез.
Великий магистр спокойно возразил:
– Все возможное когда-нибудь случается. И сейчас суть дела заключается не в вопросе – открывать или не открывать двери перед королевскими ищейками, а в том, насколько наши крепости готовы к проверке.
Жак де Молэ повернулся к генеральному прокурору, это он контролировал инспекцию всех тамплиерских поселений.
– Насколько я могу судить по отзывам посланных мною людей, все крепости находятся в исправности. Во всех смыслах. Конечно, я не дух и не мог облететь каждую лично, но у меня нет оснований не доверять моим людям. Они ни разу меня не обманывали. Комтурства наши, все без исключения, готовы пережить обыск, самый пристрастный, самый свирепый. Следуя вашему совету, я велел подготовить полную финансовую отчетность, дабы людям короля не пришлось ждать. Они не только не найдут того, что им нужно, они вообще ничего не найдут. Арман Ги был – это можно теперь утверждать смело, чудовищным исключением, не более.
Жак де Молэ кивнул.
Среди присутствующих чувствовалось брожение токов недовольства.
