Сегодня мне необычайно везло. Весь ясмин рассыпался на руки, которые, между прочим, были в перчатках, но они закрывали только кисти, а трава попала на предплечье. Я взвыла от резкой жгучей боли и, схватив сосуд с уксусом, полила на пострадавший участок. За руку можно было не переживать, еще немного буду чувствовать дискомфорт, но серьезных последствий удалось избежать… что не скажешь обо всем остальном.
Когда я подняла глаза, увидела, что привлекла внимание гвардейцев. И того, что еще минуту назад стоял у соседней лавки и всадника, который, кажется, подошел значительно ближе. Они внимательно наблюдали за мной. Тот, что был пешим, обошел лавку с моей стороны, поднял с пола ступку и поднес ее к лицу, понюхал, после чего поставил на стол, затем продвинулся дальше, изучая содержимое прилавка, пока не дошел до тлеющего шалфея. Я точно слышала, как он хмыкнул.
– Интересно, – его голос прозвучал тихо, бесстрастно. – Покажи свою лицензию, дева.
Вот и раскрылась причина их приезда. На торговлю ежегодно нужно покупать лицензию, а стоит она не дешево. Честно говоря, у меня есть лицензия, но она просрочена. Я планировала обновить ее после уплаты налога. К нам редко захаживали проверки, бывало, что и за год не было ни одного проверяющего, и я понадеялась, что в этот раз мне повезет. Что странно, проверку не проводят гвардейцы, обычно ей занимаются ревизоры.
С дрожащими руками я полезла в сумку, сердце выпрыгивало, но выбора не было, либо бежать, что было крайне глупо, либо дать просроченную лицензию и надеяться, что гвардеец не заметит, а если обнаружит, буду выкручиваться. Сейчас нужно было собраться, они не должны видеть мою нервозность, иначе сразу все поймут. Сделав глубокий вдох, я протянула гвардейцу бумагу.
– Вот господин, – мои губы растянулись в подобие улыбки, стараясь выглядеть доброжелательно, что было сложно не только в сложившейся ситуации, но и, не видя лица собеседника.
Гвардеец развернул лицензию и через несколько секунд спрятал ее под мантию.
– Что вы?.. – я хватала ртом воздух, не понимая, как реагировать на это действие.
– Довольно. Ты и сама понимаешь, что она просрочена. Если у тебя нет свежей, а ее у тебя нет, то следует воспринимать тебя как нарушительницу, верно?
Он не спрашивал. Вопрос звучал, но он не спрашивал.
– Что ты продаешь?
– Травы, господин, – опустив глаза вниз, я вспоминала все знакомые молитвы, но чем они могут помочь при таких обстоятельствах?
– Это интересно. Просто травы, никаких сборов?
– Только если в виде чая.
– Разбираешься в травах?
– Поверхностно. В самых элементарных, что используются в быту, господин.
– И никаких запрещенных?
– Что вы?! Нет. Только бытовые, самые элементарные, – мой голос подрагивал, вопросы становились опасными.
– Правда? То есть про неопалимый ясмин ты не знала, что он является ядовитым и запрещен? – гвардеец подошел ближе, взял в руки дымящийся шалфей. – А его подожгла, стало быть, случайно?
Теперь точно попала. Как я не подумала, что он обратит внимания на это, но далеко не каждый человек может почувствовать неопалимый ясмин по запаху, даже в чистом виде. Я вспомнила, что хотела показывать спокойствие, а не свою дрожь, ведь тому, кто ничего не нарушает нечего бояться и взяла себя в руки. Снова, надолго ли?
– Я не понимаю, на что вы намекаете, господин, – сложнее врать и строить из себя дурочку удавалось оттого, что я прекрасно знала, на что он намекает, но раз решила бороться, то до конца.
