– Весами. Пройдут – на год под руку Храму.
Та, что обвинялась в превращении в сороку, истошно завопив, кинулась к молодому лорду, вцепилась ему в руку, принялась целовать…
Адельмар с трудом вырвался и брезгливо оборонил:
– Все вон. Перерыв – час.
По толпе слушателей прошел недовольный гул – жалобный день и так начался не с утра, а гораздо позже, ближе к полудню, – но возмутиться в полный голос никто не посмел.
Мужчина дождался пока за последним из просителей закроется дверь, и склонил голову, запустив пальцы в темные волосы и опершись локтями о столешницу. Сердце колотилось, как птица в клетке, словно собиралось разбиться о ребра и вылететь наружу. Конечно, можно говорить, что весь сегодняшний суд был добр и справедлив… Но ведь он сам сейчас ходил по острию клинка. А если бы это действительно оказались ведьмы? Если бы они не решились взять обвинения назад? Если бы происходящим в Ругее заинтересовался Храм?
Чуть слышно скрипнула дверь:
– Я отдал все распоряжения, милорд.
– Ты свободен, Бертвальд.
Короткий поклон:
– Как угодно, милорд.
– Иди. И пусть ближайший час меня никто не беспокоит.
– Как угодно, милорд.
Дверь мягко закрылась, и Адельмар остался наедине со своими мыслями.
Некоторое время он сидел без движения. Затем встал, медленно прошел по кабинету. Лорд Сьер искренне пытался подумать о прошедшем суде, поразмыслить верно ли он поступил, но мысли вновь и вновь возвращались к Селинт…
Мужчина остановился около стола, снял с шеи небольшой ключик на цепочке, открыл им резную шкатулку, стоящую на столе и достал оттуда плетенку из нескольких узлов.
Науз.
Амулет.
Творение запрещенной в Ругее магии.
***
Двенадцать лет назад
В первый день осени Адельмар, захватив с собой небольшой арбалет и с десяток болтов и свистнув собаку, отправился на охоту. Погоды пока что стояли по- летнему теплые, и Бритта легко взяла заячий след и выгнала русака прямо на охотника. Юноша вскинул арбалет, выстрелил, но не рассчитал расстояния, и болт, достав зверька на излете, лишь ранил его в заднюю лапу.
Подранок метнулся в сторону и, оставляя за собой кровавые следы, понесся по пролеску. Бритта метнулась за ним, а через несколько мгновений послышался испуганный женский крик…
Ругнувшись сквозь зубы, Адельмар поспешил на крик:
– Тубо, Бритта!
Выскочив на поляну, он увидел, как собака замерла перед молодой девушкой, в страхе прижавшейся к дереву. Подол длинной юбки, опускающейся до самой земли, был выпачкан в земле, корсаж, из- под которого выглядывала вышитая крестом рубаха, застегнут на все пуговицы, а бант на фартуке завязан слева.
– Не бойся, красавица, – улыбнулся парень, беря собаку на сворку, – она не кусается.
Страх медленно пропадал из серых глаз. Девушка перевела взор на Адельмара:
– Я… Я и не боюсь…
Она медленно отодвинулась от дерева и чуть приподняла подол юбки. На миг показались затянутые в шерстяные чулки изящные щиколотки. Девушка переступила с ноги на ногу, гулко стукнув тяжелыми деревянными башмаками, и вдруг Адельмар с удивлением разглядел у самых ее ног длинное пушистое ухо. Раненый заяц, тот самый, за которым гналась Бритта, испуганно прижался к девушке.
Незнакомка осторожно склонилась над зверьком – собака рванулась к добыче, но была осаждена суровым:
– Тубо!
Сказать, что Адельмар был поражен, значит не сказать ничего. Но девушка словно и не замечала, что в ее действиях было что- то странное. Она осторожно присела рядом с дрожащим всем телом зверьком, ласково провела кончиками пальцев по его шерстке.
