Преодолев последний коридор, Сара открыла гермодверь и пропустила меня вперёд. Это была небольшая развилка с тремя ответвлениями, очередными коридорами и множеством дверей.
– Главный зал в той стороне, ― с ходу начала Сара и указала рукой направо. ― Казармы и душевые тут, ― указала посередине. Затем, не глядя на меня, добавила: ― Собрание начнётся через два часа. Если хочешь немного отдохнуть, выбирай любую кровать и падай. И, пожалуйста, постарайся не опоздать.
– Ладно, ― я пожала плечами. Потом посмотрела в ту сторону, о которой не упомянула подруга, и спросила: ― А там что?
– Лазарет, лаборатория и кабинет Марты, ― без особого желания пояснила та. ― У тебя ещё остались вопросы?
Она посмотрела на меня так, словно только и ждала, что я отвечу «нет». Весь её вид буквально кричал: «Дебра, оставь уже меня в покое! Иди отдыхай, делай что хочешь, только не трогай больше меня!». Не спорю, что могу ошибаться, да и сама Сара никогда бы не стала так говорить. Намекнуть – да. Что ж, не исключено, что это и был тот самый негласный намёк.
Не успела я ответить, как она подытожила:
– Раз вопросов больше нет, тогда я тебя оставлю.
Я молча смотрела в спину подруге, пока та удалялась вглубь коридоров. Затем тяжело вздохнула и пошла к жилым помещениям. После уборки территории хотелось поскорее смыть всю грязь, избавившись от прилипшего смрада, и просто ощутить себя живой. Смешно, ведь последнее неосуществимо. Да и первое, скорее всего, тоже под большим вопросом.
Перед тем как направиться в душевые, я решила заглянуть в казармы. Искать их не пришлось: в самом конце коридора, за поворотом была только одна дверь. Казармы представляли собой огромное помещение размером чуть ли не с базу, заставленное двухъярусными кроватями. Возле каждой из них стояли сумки, предположительно, с личными вещами. Те, кто был в первой группе, либо ещё спал, либо лежал и просто смотрел в потолок. Стояла непривычная тишина. Она угнетала, давила, из-за чего почти сразу возникло желание развернуться и уйти. Собственно, так я и поступила: нашла свою сумку, взяла сменную одежду и быстрым шагом направилась прочь.
Около двадцати минут я остервенело тёрла себя мочалкой. Кожа покраснела, горела огнём, но этого мне было недостаточно. А когда окончательно выбилась из сил, упёрлась руками в прохладную плитку и закрыла глаза.
Не знаю, сколько я простояла под струями горячей воды. Она успокаивала, благодаря чему где-то в глубине души мне стало чуточку теплее. Тот холодный ком, что камнем стоял в груди, постепенно начал таять, испаряться, пока окончательно не исчез. На его месте образовалась пустота. Не та, что заполняет собой каждую клеточку, не оставляя ничего, кроме всепоглощающей безнадежности. А та, что даёт возможность зародиться новым чувствам и эмоциям.
Выходить не хотелось, но оставаться здесь – это неминуемо опоздать на собрание. Бьюсь об заклад, «старшая» за такое по головке уж точно не погладит. В особенности сейчас, учитывая сложившиеся обстоятельства. Да и Сара будет с ней солидарна. К тому же я обещала ей, что приду вовремя, а не сдержать данное слово уж точно не входило в мои планы.
– Дорогая, постой, ― послышался из коридора приглушённый голос Уильяма. Последовали торопливые шаги, затем мужчина продолжил: ― Мы изучили патроны, которыми эти подонки погубили столько наших ребят. Это обычные разрывные снаряды, но у нас всё равно остались несостыковки.
