Проклятые замки - страница 21

– Не понимаю, зачем вы взяли его тайком? Ты мог бы попросить – я люблю секреты; я бы с удовольствием тебе дала свои ключи на время.

– Тогда сделай это сейчас.

– Господи, да зачем он тебе? Ты можешь мне объяснить?

От упоминания Бога Марек вновь покривился, но быстро овладел собой.

– Поверь мне, Каролина. Мне нужно. Это вопрос жизни и смерти.

Он увидел, как она вытащила из накидки ключи. Помедлив, Каролина рассмотрела их в лучах лунного света. В ней боролись два чувства – злость и жажда авантюры. Она злилась на художника и служанку за их сговор, и в то же время сама мечтала прикоснуться к тайным полуночным переходам Марека, не оставляя Марле никаких шансов ощутить свою важность. Второе чувство победило – ключи перешли в руки возлюбленному. Он с благодарностью прижался к ней, но, словно услышав что-то, недоступное другим ушам, мигом бросился двигать кресло обратно, умоляя ничего не соображающую от усталости Каролину поскорее бежать к себе в спальню. Она неслась по коридорам и лестницам, касаясь босыми ступнями ледяного каменного пола и прижимала к груди обувь, которая предательски создавала лишний шум. Кровь стучала в ее висках: боязнь не успеть раньше мужа сменялась постыдным желанием быть обнаруженной. Влетев в комнату, Каролина на бегу избавилась от накидки, со скоростью подстреленного зайца плюхнулась в кровать, растрепала волосы и укрылась до самого подбородка, замерев, подобно мертвецу. Через несколько минут послышались шаги. Франтишек остановился в дверях. Увидев сквозь небольшой просвет, что жена все так же спит, он развернулся и зашаркал ногами по направлению к своей спальне.

Утреннее солнце еще только поднималось над горизонтом, краснея сквозь лапы лесных елей и окрашивая небо в светло-розовый цвет, а служанка Агнес уже занималась делами. Она по обыкновению пришла к амбару, поплотнее укутываясь в платок от холодного ветра, отворила деревянные двери, как тут на нее вылетела стая летучих мышей. Сердце пугливой и суеверной девушки ушло в пятки, но делать было нечего – работа есть работа, а сегодня поварихе нужна мука. Пройдя внутрь, Агнес увидела еще больше этих уродливых созданий. Они прицепились кто куда и повисли вниз головами, прижав к себе крылья, а красные глаза горели по темным углам амбара.

– Кыш, кыш, твари! – запищала девушка. – Прочь! Кровопийцы!

Около бочек с зерном она обратила внимание на несколько лежащих дохлых крыс. Неужели они наелись пшена и отравились? Кто-то отравил запасы? Служанка осторожно попятилась к двери, словно боясь наступить еще на чей-то труп.

На улице она заметила, как другая рабочая женщина бежала к ней навстречу.

– Агнес, Агнес! Поди сюда!

Запыхавшаяся, она оперлась на ее руку и принялась объяснять:

– Встала пораньше, пошла кормить птицу. Захожу в сарай – а там! Дохлых трое! Два гуся и одна гусыня! Бедные мои птицы! И я смотрю – а у них будто кровь вся истекла, и кое-где на досках, на сене есть бурые пятна! Что же за сволочь напала на моих гусей?

Птичница чуть не плакала от жалости. Агнес испуганно прикрыла рот рукой.

– Господи! – воскликнула она. – Я думала, только у меня беда с утра! Крысы сдохли в амбаре! И все стены в мышах летучих! Может, кто отравил птицу и зерно? Или… сначала отравили зерно, а потом гусей им накормили, да они тоже лапы протянули?

Птичница покачала головой.

– Ну нет, Агнес. Если зерно ядовито, тогда бы сдохли все, ведь они едят одно и то же. А их трое валялись, остальные живы-здоровы, тьфу-тьфу.