– Думаю, нам следует оставить эту тему, – маг едва заметно улыбнулся и, приподняв подбородок, ловко парировал, – Полагаю, с моими племянниками тебе тоже приходится нелегко, Венсен.
Винс кривовато ухмыльнулся, слегка пожимая плечами.
– Туше́. Но обсуждать я пришел не это.
– Верно-верно… – Альберт немного склонил голову набок, с интересом оглядывая собеседника, – Кажется, речь у нас шла о… Чеславе?
Людовик заинтересованно приподнял бровь и, окидывая дядю подозрительным взглядом, скрестил руки на груди.
– Кажется, мы не называли имен. Странно, дядя, я раньше не замечал за тобой способностей к чтению мыслей, очень странно… Сидя в подполе, учился сканировать сознание крыс?
– Я не умею читать мысли… племянник, – маг тонко улыбнулся и расслабленно прикрыл глаза, – Но я умею мыслить. И догадаться, какая проблема привела вас ко мне, на самом деле не так уж и трудно. Итак… рассказывайте.
Эрик, в беседе особенного участия не принимающий, немного приподнял подбородок, окидывая собеседника долгим взглядом свысока.
– Мы расскажем. Но лишь после твоего ответа, Альберт… Если речь и в самом деле идет о том, о ком ты думаешь, ты поможешь нам?
– Возможно, – мужчина легко пожал левым плечом, – Я не могу и не стану ничего обещать до тех пор, пока не услышу причину вашего неожиданно проснувшегося интереса ко мне. За прошедшие годы я хорошо усвоил главное – мои родственники вспоминают обо мне лишь тогда, когда могут использовать меня в своих целях. Повторюсь. Я слушаю вас.
***
Татьяна зашла на кухню следом за братом и, не решаясь приближаться к нему, остановилась в дверях.
– Я… даже не знала, что ты существуешь в этом мире, – она неловко улыбнулась. Отец велел им вести себя культурно, недвусмысленно дал понять, что хотел бы примирения детей, да и сама девушка не была против такого расклада – в конце концов, с родственниками ей действительно хотелось ладить. Хотя бы из чисто эгоистических побуждений – кто знает, когда они могут пригодиться?
Андре неопределенно хмыкнул и, отвернувшись, принялся, сопя от натуги, пересыпать сахар из большого пакета в сахарницу.
– Может, я пока достану чашки? – Татьяна неуверенно шагнула вперед. Как наладить контакт с дующимся за что-то на нее братом, она представляла слабо.
Молодой человек дернул подбородком в сторону шкафчика и, наконец, снизошел до ответа.
– Доставай.
Собеседница его негромко вздохнула и, начиная сознавать напрасность попыток пробить лбом чугунную плиту, бетонную стену, которой старательно отгораживался от нее Андре, направилась добывать чашки из шкафа.
Они были довольно красивыми, изящными, явно сделанными под старину. К каждой чашечке предлагалось в комплекте столь же изысканное блюдечко. Всего их было пять.
– Сколько нас?.. – Татьяна неуверенно оглянулась и принялась считать по пальцам, – Ты, я, Эрик, Винс… Вместе с Альбертом нас шестеро, а здесь всего пять чашек.
– У папы своя, – недовольно буркнул Андре и, завершив борьбу с сахаром, отставил пакет в сторону, – Татьяна, что ты, по-твоему, сейчас делаешь?
Девушка пожала плечами.
– Достаю чашки, чтобы помочь тебе приготовить чай, – покосилась на брата и обреченно вздохнула, – Хорошо, еще я пытаюсь понять, за что ты злишься лично на меня.
– Действительно, за что бы мне на тебя злиться! – парень передернул плечами и, добыв из другого шкафчика упаковку чая, принялся, было, раскладывать по наконец-то добытым чашкам пакетики с заваркой… Но как-то быстро передумал и, буркнув что-то о том, что для гостей полагается нечто более приличное, полез за заварочным чайником.
