– О чем ты думала? – ужаснулся он. – Почему ты не осталась в пещере?
– Нужно было… найти тебя, – прохрипела замерзшая колдунья. Ее шелестящий как бумага голос едва прорывался через завывание ветра, что гулял в глубине ущелья.
– Я здесь, – сказал Тарлан. Внезапно он вспомнил, за чем он прежде всего направлялся. Пошарил в плаще. Осталось только два драгоценных черных листа, которые достались им такой ценой. Когда же он потерял остальные?.. Но это уже не имело значения.
Листья дрожали в его трясущихся руках.
– Что мне делать? Истолочь их? Заварить? Сделать мазь? Скажи мне!
Мирит успокаивающе сжала его руку, но сил у нее было не больше, чем у снежинки.
– Чернолист… успокаивает боль… больше ничего…
– Но…
– Тише. Я почувствовала.
– Что? Что почувствовала?
– Ты… Ситан… лоси… – Кряхтя, она попыталась сесть. – Тарлан, ты… ты в опасности. Охотники… они не успокоятся. Сейчас ты их добыча. Ты должен… должен покинуть Яласти.
– Без тебя – ни за что! – Слезы Тарлана стыли у него на щеках – твердые бусинки горя.
– Я умираю.
– Нет!
– Возьми… это, – Мирит достала из-под плаща золотую цепочку, на которой висел осколок зеленого камня. Он качнулся, сверкая на свету, – Тарлан с восторгом смотрел на него.
– Что это?
– Покажи его Мелькиору… он знает, что делать…
– Мелькиор? Кто это?
Имя звучало знакомо, но Тарлан был пленен драгоценным камнем. Однако взять его в руки или хотя бы пальцем притронуться к его сияющим граням он не решался. Сделать это значило смириться с тем, что Мирит умрет.
– Мелькиор – мой старый друг…
Камень завертелся, отбрасывая холодные блики. Казалось, точно так же крутится услышанное Тарланом имя у него в мыслях, затеявших бешеную скачку.
– Волшебник, – произнес он медленно. – Мелькиор – это волшебник. Ты рассказывала мне о нем.
Мирит кивнула, она хрипло дышала, пытаясь заговорить.
– Да, – сумела выдохнуть она наконец.
– Волшебников нет. Ты говорила мне, что они давно состарились и их время прошло.
– Все, кроме одного. Все, кроме… Мелькиора. Тарлан смотрел в сторону. Его так переполняли чувства, что мысли путались в голове.
– Кто он, Мирит? И чего ты хочешь от меня? Что мне делать?
Мирит ничего не ответила. Когда Тарлан вновь повернулся к ведьме, глаза ее уже подернулись тоненькой корочкой льда и смотрели в небо. Ее застывшее тело коченело в руках Тарлана, теряя жар лихорадки, которая унесла ее жизнь. Кожа колдуньи сияла ослепительной синевой зимних морозов, она стала прозрачной и, казалось, светилась изнутри. Тарлану почудилось, что где-то вверху раздался длинный печальный вздох.
Он нежно опустил ее в снег. Она лежала чистая и сияющая, как будто вырезанная изо льда, который так любила всю свою жизнь.
Зеленый драгоценный камень, сверкающий, соблазнительный, раскачивался в ее застывших пальцах.
Тарлан долго сидел в снегу, не обращая внимания на пронизывающий холод. Мысли блуждали. Он был бы рад новым слезам, но, похоже, забыл, как плакать. Он точно весь оцепенел.
Спустя некоторое время Тита накрыла его крыльями и устроилась у него за спиной.
Тепло ее массивного тела и ее тихий печальный клекот немного привели его в чувство.
– Что мне делать, Тита? – спросил он. – Если Мирит хочет, чтобы я ушел, то я должен. Но куда? Если все остальные люди во внешнем мире такие же, как эти охотники, я лучше останусь здесь, с вами.
Он погладил перья Титы. Если бы только он мог летать, как торроды – он улетел бы от всего.
