Когда наступил час интервью, хотя и неофициального – то есть до начала основного эксперимента – Люсия села за круглым столом в тёплом, но приглушённом свете зала. Собравшиеся участники разгуливали между собой, но непрерывным эхом в её разуме звучала одна мысль: хозяин этой вечеринки избрал такой метод проведения эксперимента, чтобы не быть замеченным, чтобы контролировать события из теней. Кто мог бы так мастерски управлять игрой, оставляя после себя только линии намёков и загадок? Она вспомнила упоминания о давно забытых коммерческих интригах, где интересы нескольких влиятельных фигур переплетались со скрытыми мотивами. Сэйлас Грей был той загадочной силой, которая могла манипулировать не только событиями, но и умами тех, кто пытался разобраться в происходящем.
Люсия начала вспоминать репортажи, статьи и даже слухи, связанные с этим именем. Она припомнила, что ещё в студенческие годы имя Сэйласа упоминалось в устаревших газетных статьях как символ утраченной эпохи правосудия, где преступления не просто расследовались, а превращались в безжалостный спектакль. Его методы всегда были на грани дозволенного, а решения – беспощадны и жестоки. С тех пор, как он ушёл с публичной сцены, вокруг его имени возникли легенды, которых боялись даже самые бесстрашные. Люсия ощутила, что её инстинкты говорят ей: Сэйлас Грей – это не просто давнее воспоминание, а активный игрок, чьи руки аккуратно управляют нитями судьбы участников этого эксперимента.
По мере того как все гости принимались за свои комнаты, Люсия углубилась в изучение найденных ранее улик. Среди тщательно сложенных документов, писем и фотографий она обнаружила тонкие, почти незаметные детали, которые, казалось, приводили к одному неясному портрету мужчины. В одном из писем, обнаруженных в архиве особняка, фигурировало упоминание о загадочном меценате, который поддерживал множество благотворительных фондов, тем самым скрывая свою истинную сущность. Этот образ, обрамлённый иронией и сдержанной печалью, немногословно рассказывал о судьбе человека, который, несмотря на видимую заботу о других, хранил в себе глубоко личные и болезненные травмы. Люсия подумала, что именно такой облик мог соответствовать Сэйласу Грею.
В её воображении перед ней возникли образы: возможно, этот человек – бывший агент государственных служб, который слишком близко знаком с темной стороной власти, или же успешный бизнесмен, чьи методы приводили к разрушению жизней людей, предавших его доверие. Имела ли он связи с преступным миром, или его мотивы драгоценны и возмутительно справедливы – вопрос оставался открытым, но одно было ясно: Сэйлас Грей был не просто зрителем, а тонким дирижёром, который умело играл на струнах человеческих судеб.
Дни, проведённые на острове, начинали складываться в сложный калейдоскоп интриг и общих подозрений. Люсия всё чаще возвращалась мыслями к моменту, когда Марианна Фрост произнесла слово «хозяин», и тут же всё невольно тянулось к образу этого загадочного Сэйласа. В одиночестве своей комнаты, рядом с мягким мерцанием камина, она перечитывала найденные документы, натыкаясь на строчки, где упоминалось слово «опека», «регистр» и намек на грандиозный план. Каждая такая деталь заставляла её задуматься, насколько тщательно была устроена эта игра. Игра, в которой каждый ход, каждая подсказка заранее пропитаны намерением, а каждая мелочь намеренно оставлена для тех, кто мог распутать этот клубок загадок.
