– Когда ты переведешь меня в другое измерение? Мне очень тяжело, ты же знаешь, моя сила копится, и мне не справиться с ней в одиночку. Цер, ты слышишь меня? – послышался глухой удар, кажется, отец ударил по столу кулаком.
– Гайя, я тебе еще раз повторяю, надеюсь, в последний раз, если ты не прекратишь свои истерики… – снова удар, теперь хлесткий. Пощечина?
– Ты меня не слушаешь! Я говорю, что… схожу. С ума! – визжала мать.
– Еще раз позволишь себе подобное, и, клянусь богами, ты очень сильно об этом пожалеешь! – прошипел отец и наступила долгая оглушающая тишина. Глубокий вдох и отец продолжил:
– Все порталы перекрыты, и тебя никто не пустит, даже несмотря на то, что ты все еще моя жена…
– Что значит «все еще»? Ты на что намекаешь?
– Разговор окончен, уложи сына и иди спать.
А потом отец ушел. Просто утром собрал вещи и вышел за дверь.
Мать поняла, что не справится с двумя детьми, да и в таком неуравновешенном состоянии она не сможет дать мальчику-гибриду то, что мог дать отец. Почему он не забрал сына с собой? Ребенок перестал быть нужным, в один момент оказался одинок. Все чаще мать упрекала сына в том, что он похож на отца, срываясь на крик. Она закрывалась в комнате и подолгу рыдала в голос. Мальчик сходил с ума от волнения и несправедливости: разве он виноват, что похож на отца? Да и чем? Он любил мать, восхищался ею, никогда не обижал ее, жалел и хотел от нее тепла.
– Не надо, не подходи ко мне, не бей меня больше, – кричала мать, когда сын пытался прильнуть к ней, чтобы получить хоть долю той нежности, что мать дарила своему еще нерожденному ребенку в животе, она наглаживала его и напевала колыбельные, успокаивая. А мальчика отталкивала и гнобила.
– Нет, не смей со мной так разговаривать! Ты не имеешь права, я подарила тебе сына! И снова подарю, еще одного! Не кричи на меня, я не заслужила такого отношения! – кричала мать из кухни, когда мальчик играл на полу в машинки.
Тогда впервые на крик матери он выбежал на кухню в надежде, что отец вернулся. Но нет! Никого, кроме нее, в помещении не было.
– Мама, с кем ты разговариваешь? – мальчик хотел подойти к ней и обнять, даже руки потянул.
– Нет! – взвилась женщина, оттолкнула ладошки мальчика и бросилась бежать. – Не говори со мной так, не надо, ты пугаешь меня, не смей…
Однажды утром в момент прояснения мать подумала отдать сына в детский дом. Слишком навязчивый, постоянно путается под ногами и льнет к ней, хотя его прикосновения были ей неприятны. Потом передумала и решила просто оставить его на улице, чтобы не привлекать внимание специальных служб к своей беременной персоне. Она привела его с сумкой на порог полуразрушенного здания.
– Дорогой мой, ты должен остаться здесь, пока я не смогу забрать тебя обратно, хорошо? – она погладила его дрожащей рукой по щеке и смахнула упавшую слезу.
– Мама, почему ты так поступаешь? Я чувствую твою боль. Что происходит? – мальчик не мог понять, что заставляет его мать причинять боль себе и ему, чувствовал ее смятение, ее отчаяние. Был уверен, что мать не понимает, – она не собиралась его забирать обратно. Мать не в себе, и ей кажется, что когда все наладится, Веня будет снова рядом. Это временно. Но Верн уже тогда понял, что ничего не изменится, что он остается один.
– Ты так похож на отца, – она запрокинула лицо к серому, пасмурному небу и проморгалась.
– Ты поэтому меня оставляешь? Разве я в этом виноват? – мальчика захлестывало от злости. Он никогда не испытывал подобные чувства. Только чувствовал их от других, в основном от отца.
